— Бельковы! — позвала с кухни мать. — Кушать подано. Извольте трескать. — Сама она была Аникеевой, оставив себе девичью фамилию, старше отца почти на два года, ей уже исполнилось пятьдесят, и последние года три, заметила Наташа, стала употреблять всякие грубоватые выражения, и это в самом деле как бы молодило ее.
В половине третьего Наташа была уже в ванной.
В половине четвертого она села под фен, потом погладила юбку и батник, в которых собиралась пойти, почитала «Мать» Горького, которую начали проходить по программе, покрасила ресницы — и время выезда подошло.
Савина у Ириши не было. Он не появился ни в восемь часов, ни в девять, как Столодаров, объявивший при входе, что он, как истинный джентльмен, раньше девяти часов визитов не наносит. Наташа еле-еле дотянула до десяти, и то лишь потому, что надеялась — может быть, он придет все-таки, и ушла. Она ушла тихо, никому не сказав об уходе, даже сестре, выждав момент, когда в прихожей никого не было, и потом не сразу села в автобус, а прошла вдоль его линии километра два, лепя по дороге снежки и бросая их в стволы деревьев. Она загадала: если попаду — удачно, но что значило «удачно» — она сама толком не знала. Как-то это «удачно» было связано с Савиным и, может быть, означало даже какое-то возмездие ему, потому что сейчас Наташа его ненавидела. Ведь он же знал, что она ждет его, хочет, чтобы он ее проводил, — и не пошел, не встал, даже со стула — тогда, в прошлую субботу, и это после того, что было на лестничной площадке. А та его фраза о яблоке, когда он его разломил: «Поможете, Наташа!» Господи, она же так пошло двусмысленна, почему она поняла это только сейчас?!
На следующий день, в воскресенье, Наташа с утра позвонила Рушакову и спросила его, не хочет ли он пойти на лыжах. Рушаков хотел, через час ему следовало быть на тренировке, но через полчаса он уже был у Наташи, в спортивном трико, с лыжами, с мазями, натер лыжи Наташе, они поехали в лес и катались там до сумерек. Наташа целовалась с ним, говорила: «Ну вот видишь, когда я могу, я ведь всегда с тобой», — потом притащила его домой обедать, он сидел напротив ее родителей, краснел, смущался и нес какой-то бред о том, как они курят в школе в туалетах, и на какие ухищрения пускаются, чтобы никто из учителей их не засек.
В среду Наташа ходила с ним в кино, в пятницу простояла в подъезде почти до полночи, но в субботу, едва прозвенел звонок будильника, зовущий ее проснуться и собираться в школу, она уже знала, что нынче вечером, хотя Рушаков и звал ее пойти на день рождения к его товарищу, ни на какой день рождения не пойдет, а опять будет у Ириши…
