В этом нет ничего удивительного. Христианству даже не пришлось для этого в корне менять свою доктрину. Уже при своем возникновении оно содержало в себе зародыши тех принципов, которые сделали его, как и другие религии, орудием угнетения трудящихся. Так, например, раннее христианство вовсе не отвергало частной собственности, а идею равенства понимало лишь как равенство всех людей перед богом. Возникшая в Азии и Африке в умах бедняков и рабов, задавленных чудовищной эксплуатацией, христианская религия с самого начала давала обездоленным массам не реальный, а только кажущийся выход из их тяжелого положения. Она вовсе не стремилась к социальному переустройству, а обещала верующим счастливую жизнь после смерти, в «тысячелетнем царстве господнем». Она звала угнетенных не к борьбе против угнетателей, а к смирению и терпению, обещая за это вечное блаженство на небесах.
«Христианство, — указывал Ф. Энгельс, — знало только одно равенство для всех людей, а именно — равенство первородного греха, что вполне соответствовало его характеру религии рабов и угнетенных» (Анти-Дюринг, 1950, стр. 97).
Мораль христианства несла в себе много внутренних противоречий. Если посмотреть, как изложено учение Христа в евангелиях, то видно, что на каждом шагу оно противоречит самому себе: то Христос выступает как миротворец, то заявляет, что принес на землю «не мир, а меч», раздор. В евангелии от Матфея Христу приписываются слова: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами божиими», «не противься злу», а в главе 10-й: «всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь» (на последние слова очень любила, в частности, ссылаться святая инквизиция, которая во славу «истинной веры» отправила на костер тысячи людей). В евангелии от Луки проповедуются антисобственнические идеи: «все, что имеешь, продай и раздай нищим», «легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в царство божие» (гл. 18). А в евангелии от Матфея (гл. 25) говорится, что всякому имущему будет еще дано и приумножится, а у неимущего отнимется и то, что он имеет.
Христианство в более поздней фазе своего развития уже далеко не относится отрицательно к богатству и неравенству. От богатых требуется только, чтобы они «благодетельствовали нуждающимся». При помощи небольшого логического фокуса христианские богословы постарались примирить антисобственническую мораль с моралью эксплуататоров. Христианские моралисты утверждают, что ни богатство, ни бедность сами по себе не делают человека добрым или дурным. Все зависит от того, как человек относится к ним. И богатство и бедность, говорят служители церкви, имеют и свои выгоды и преимущества, и свои опасности и искушения. При этом они часто ссылаются на притчу Соломона, в которой дано следующее моление к богу: «Двух вещей я прошу у тебя, не откажи мне, прежде нежели я умру: суету и ложь удали от меня, нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся от тебя и чтобы, обеднев, не стал красть и употреблять имя бога моего всуе» (глава 30, стихи 7, 8).
