Тем самым Мичурин по существу отверг изуверское «учение» английского попа Мальтуса, который, как откровенный защитник капиталистического гнета, пытался «доказать», будто из «законов природы» вытекает, что человечеству грозят перенаселение, голод и прочие ужасы.
Злонамеренная «ошибка» мальтузианцев состоит в том, что они не придают большого значения рациональному, научно поставленному земледелию, уверяя, будто «власть земли неодолима», будто человек навсегда останется рабом природы. В действительности же человек способен добиваться высоких урожаев и при неблагоприятных явлениях погоды, что доказано богатейшей практикой социалистического сельского хозяйства в Советском Союзе. Эта практика полностью опровергла измышления мальтузианцев: во многих случаях колхозники, используя достижения советской агробиологической науки, получают урожаи, в 10–15 раз превышающие урожаи царской России.
Новым ударом по мальтузианским бредням явились замечательные успехи, достигнутые в нашей стране в деле освоения целинных и залежных земель. Не за горами то время, когда советские люди навсегда покончат с засухой и другими стихийными бедствиями, что приведет к высоким и устойчивым урожаям, к расцвету земледелия в пустынных, степных и лесостепных районах нашей страны.
Все это показывает, что человек, вооруженный передовой наукой, все более и более овладевает природой, усиливает влияние на нее в своих интересах.
Почему же людям науки и техники удается так сильно воздействовать на природу? Почему стало возможным подчинить природу интересам человека?
Только потому, что люди познают законы природы, существующие и действующие помимо и вне нашего сознания, и поступают в согласии с этими законами. Марксизм-ленинизм учит, что пока мы не знаем закона природы, он делает нас рабами «слепой необходимости», но раз мы узнали этот закон, — мы «господа природы».
Возрастающее влияние человека на природу означает уменьшение зависимости человека от «власти земли». Но отсюда вовсе не следует, что человек постепенно становится над природой, что он все более и более отрывается от нее, перестает быть ее частью, ибо человек не может ни изменять, ни отменять, ни тем более создавать новые законы природы. Все дело в том, что человек использует в своих интересах действие открытых наукой законов природы; только на точном основании этих законов он вносит изменения в ход естественных процессов и тем самым перестает быть игрушкой слепых стихий, то есть уменьшает свою зависимость от физической среды.
