— Трансформатор сгорел не по нашей вине, Иван Сидорович, завод-поставщик виновен, вскрывали сейчас, комиссия заключила, — проговорил какой-то подскочивший монтажник, поддерживая за локоть Спирина, качающегося на этом проклятом шатком ящике.
— Ошибка вышла, Иван Сидорович, извините. Михаил Сидорович бежал к пульту, чтобы выключить напряжение, споткнулся за что-то и упал, а люди думали ударило его, — виновато лепетал Урусов.
— Бракоделы, а не завод.
— Взгреть надо по всем статьям…
— Ни в какие ворота не лезет…
Галдели вокруг разошедшиеся монтажники.
Они взглянули тогда с Михаилом в глаза друг другу, и было все ясно. Иван только стиснул Михаила за локоть, мотнул головой и подошел к комиссии. Вот все были и излияния чувств, нежности.
Урусову тогда было тяжело, но Иван не сказал ему ни одного ободряющего слова: какое-то упрямство чертово навалилось: наказание, дескать, за верхоглядство, паникерство.
А себя ругал Иван в душе больше всех: как это вышибло у него из головы, что привезли сразу два трансформатора и для первого, и сразу для второго блоков. Они сегодня же привезут тот второй, тщательно осмотрят, чтобы не повторилось сегодняшнее. Выход есть. Но Спирин не мог себе простить эти начавшиеся «провалы в памяти», как он выразился про себя. Что же это такое? Нет, такого волнения, смятения больше нельзя допускать! У него всегда была цепкая и прочная память, он не позволит больше себе такого «размягчения», пусть хоть какую штуку сногсшибательную выкинет еще этот Урусов. Спирин запрет себя накрепко, все чувства и эмоции, оставит ясный, трезвый, холодный рассудок, надо быть непоколебимым — только тогда он осилит, как надо, задуманное. Потом он развяжет, отомкнет все замочки чувств в себе, за все с лихвой отгуляет. А теперь ему нельзя иначе. Это последняя стройка, и под занавес он должен на высоте спеть эту песню. Так решил Спирин, и ничего ему не помешает. А Мишка, раз приехал, пусть терпит. Ему, Ивану, тяжелее. Пусть пройдет это все Михайло — потом легче будет, еще благодарить в конце станет, если поймет как надо.
И Иван Сидорович отдал распоряжение: везти второй трансформатор немедля. А Михаилу сказал веско, строго, с каким-то металлическим холодным оттенком, чеканя каждое слово:
— Смотри в оба, Михаил Сидорович. Блок должен дать энергию. Второй начинать надо.
Михаил никогда не слышал этих ноток в голосе брата и понял и почувствовал, что скидок никому никогда не будет и ошибок быть не должно, Иван не сможет быть не Иваном.
