И он впервые заметил, как вздрогнул Урусов, побледнел, но не сказал, как ожидал Спирин: может лед не выдержать. Что тогда? Нет, он сказал другое:
— Вы начальник, Иван Сидорович, я не могу вам перечить.
Он боялся, но соглашался, так как знал: инициатива Спирина, ответственность главная — на нем.
Спирин чуть не выругался, но сдержался: ничего это не изменит — такой уж человек Урусов.
Нет, он не ошибался. После он напустился на Урусова, думал, обидится, но ничего не изменилось в Урусове.
Утро выстоялось ясное, морозное, воздух ледянистый, сухой, кухтой покрылись ветки деревьев. Комиссия не могла ответить Спирину, выдержит ли лед. Кто знает, говорили, может, и выдержит, может, и нет.
Но Спирина уже ничего не могло остановить: ждать мост — значит, завалить все сроки на строительстве, свести насмарку половинный запас времени, который они имели, а главное, считал он, ему припомнят его эксперимент с жильем. Нет! Он решил твердо: или Спирин ведет как надо стройку, или нет его. Середины тоже нет.
…Тягачи на траллерах затянули многотонную громадину турбогенератора на лед, Спирин пошел рядом.
Опять он увидел бледное лицо Урусова, который боялся — Спирин знал, — но шагнул с берега. И когда раздался глухой, утробный с каким-то глубоким придыхом стон, не треск, а стон льда — Урусов попятился.
«Все, — подумал Спирин, — останется не спетой песня. Все кончено».
Но он не шагнул обратно, не скомандовал и трактористам — вперед!
Не призывал, а молча пошел впереди головного тягача, ссутулившись.
Что сейчас ораторствовать! Он знал, что делал. Знал, что рисковал. Он не хотел проигрывать. Черт знает, когда построят этот мост, — это не от него зависит. Там все кричат о злобинском методе, сетевом планировании. Давным-давно это применять надо было, а не теперь разглагольствовать. Но он знал, что ничего у этих дорожников-мостовиков не получается: нет согласованности ведомств. У поставщиков то того нет, то другого. Подводят, и дело двигается худо. А он, Спирин, сделал по-другому. Люди создают разные формы и методы, и все зависит — какие это люди, руководящие определенным делом. Стоит умный, энергичный, мыслящий человек у руля, умеющий сделать, чтобы все вовремя крутилось, — крутится, а стоит равнодушный или к примеру дряхлый неспособный старик, не желающий идти на пенсию, а место занимает, пригрело, — как часто бывает, — стопорится дело.
Не-ет, у него все не так, как у этих мостовиков. И люди за ним в огонь и воду пойдут — он и это сумел сделать. Спирин впервые оглянулся: вот едут трактористы за ним, может, в полынью едут, хотя дверцы распахнуты, готовые в любой момент выскочить, кому погибать охота, — а все-таки едут, везут генератор. И почему-то он пожалел тогда только об одном: случись грешным делом что, а он не сделал продолжение рода Спириных — это не годится. Ему уже за сорок — и нет прощения. Тогда он дал себе обет: «Повезет, одолею, после стройки уеду к Вере. Пора. Осяду».
