Отец задумался, руки его безвольно опустились, уставился взглядом в бутылку со спиртом.
Он знал, что нефтедобытчикам не хватает энергии, недавно заходил на буровую, стоящую неподалеку, интересовался: долго ли и много ли еще сверлить землю станут? Мастер сказал ему: сворачиваться станем, не тянут двигатели. И радостно было слышать это старику: слава богу, опять тишина и покой наступят. Отвалит народ. Пакостить не станут, капканы смотреть, зверя распугивать.
И вот сейчас его родной сын приехал выручать нефтедобытчиков.
Были и другие опасения старика, более важные, их он выскажет Ивану, не смолчит. Но это после, не сию же минуту, не этим надо сына встречать. Сидор махнул рукой.
— Давай, Иван, за встречу. Михайло тоже редко приезжает. Рядом в Свердловском, а все дела. В науку ударился. Был у него летось, так испугался я даже: днями целыми сидит думает, кабы не свихнулся, тревожусь, парень. По-моему, порой он и заговариватся. Спросишь что-нибудь у него, а он — «А»? И глаза диковатые, как вроде глухой, не слышит. Потом уж я понял: задумывается. Повлияй на него, то молодой ишшо. Очки стал носить, куда годно? Мне восьмой десяток, я их не надевывал.
— Заезжал я к нему: в тресте отделом заведует. Сюда думаю переманить, согласен вроде. Построим станцию — вот тут тебе, говорю, и докторская, мигом из кандидатов выпрыгнешь.
— Какая докторская? — встревожился отец.
— Степень ученая такая есть.
— Я в этом не кумекаю. Хватит ему и этого учения. Нечего его насиловать. Сломат голову-то.
— Приедет разгрузится.
И Сидору думалось разное: лучше уж бы был Михаил там в Свердловске, приедет сюда, навалятся вдвоем с Иваном, — отец знал характер и упрямство сыновей — тут уж они двинут дело, выручат нефтедобытчиков, понаедет еще народу, и конец всей старой жизни в этих местах, и хотел сказать Ивану, чтобы не манил Михаила, но набежало другое: не Иван с Мишкой, так другие приедут, раз намечено, все равно построят, не перед чем не остановятся, так лучше уж пусть свои ребята рядом будут, и посоветоваться можно, и помогут в чем-либо. На этом и порешил Сидор, но главный разговор с Иваном держал наперед: он ему выложит все, опытом жизни проверены его доводы, пусть задумается, и Мишку заставит подраскинуть умишком-то, может, с начальством вместе и порешат что путнее.
— Ну, давай за встречу, сынок, — поднял Сидор налитый в половину стакана спирт, подал Ивану. — Может, тебе развести?
— Не надо. Так лучше.
Чокнулись еще раз, выпили оба надух. Иван схватился за стакан с водой, запил, а Сидор поднес кусок осетрины, понюхал, откусил, не торопясь, степенно поставил стакан.
