Егор Кузьмич кивал всем и повторял:
— Пойдет, пойдет. Че обо мне…
…Вернулись в село, Андрей завез Григория с отцом домой, а сам поехал в поля.
Егор Кузьмич хоть и чувствовал себя уставшим после такого волнения, но бодрился, был рад придуманной Григорием затее. «Вот заботится обо мне, Андрюху уговорил народ собрать. Вот и смотри на его, на Гришку-то… угадай их с Ермилом…»
Каждое утро теперь Егор Кузьмич выковыливал за околицу, садился на бугорок и подолгу глядел, как ходят по полю тракторы, снуют люди — любо на душе.
Андрею затея Григория не очень глянулась. Оторвал народ от работы, согнал в кучу, митинг какой-то устроил, скажут: ради отца и сев приостановил. Выдумками, выпячиванием себя, отца занимается. Ну работал отец, поднял колхоз, я работаю как могу. Так зачем же перегибать палку?.. Каждый день на учете. На посевную отпущены самые сжатые сроки, а тут какие-то «демонстрации» показные на поле. До райцентра дойдут слухи. Попробуй вот сейчас не уложись в сроки. Палка уже подставлена. Скажут: а «митинги» разные находил время собирать. Послушал тоже мне этого забулдыгу. С него не велик спрос. Руби там в делянах сучья, «бери больше, кидай дальше» — не велика ответственность. Заладил, затвердил: «Для отца, для отца давай устроим». Этим не поможешь. Мне не меньше его жаль отца, но два века он жить не станет.
Андрей увидел на одном из полей, что засеяно меньше половины, когда сегодня закончить должны, так распалил себя, что произнес в сердцах: «Все мы там, в земле, будем, только в разное время» — и набросился на трактористов с такой яростью, что те, ни слова не говоря, бросились к машинам, и тракторы затарахтели по полю.
Григорий, видя, как повеселел отец за последние дни, подсказал ему:
— Ты иди, отец, к польским воротам, как Андрей в поля поедет — садись в машину, проедешься, поглядишь кругом, веселее будет. Не в деревне сидеть, на людях лучше. «Может, и отойдет, поправится», — думал Григорий.
— Ладно, ладно. Совсем ладно, — кивал Егор Кузьмич.
Как-то он выбрал хороший денек и приковылял к воротам на выходе из деревни в поля, сел на лавочку, стал поджидать Андрюху.
«Волгу» его увидел издалека, вышел на дорогу, замахал костылем.
«Вот нате-возьмите. Молодец, Григорий Егорович, поднаумил старику. Тебе со стороны что… А мне только и делов, думаешь, как отца по полям развозить…»
Андрей, через силу отгоняя злобу на Григория, остановился, улыбнулся Егору Кузьмичу.
— Что тут, отец, делаешь? Гуляешь… Вот хорошо!.. Ходить надо потихоньку.
