Галина пришла удачно, Андрей только что приехал с поля. Увидев их в окно, он выскочил, схватил Юрку, ее, закружил вокруг себя, целуя попеременки.
— Ну как отдохнули, что долго? Поправились! Молодцы. Заезжали на Волгу? Великолепно! Как там родители? Здоровы? Ну и хорошо! — Потом потускнел: — А с отцом у нас несчастье, Галя.
— Я знаю, видела; что случилось?
— Паралич. Два раза подряд.
— Вот несчастье-то…
— Приезжал Геннадий, звал очень Авдотью. Мы посоветовались по-семейному, решили, что пусть едет, отдыхает, наработалась досыта. Отец одобрил, рад даже.
— Конечно, какой разговор.
…Хотя Галине и не хотелось, чтобы отец Андрея жил с ними, но она старалась не показывать этого. Галина старательно ухаживала за Егором Кузьмичом. Ее радовало и то, что Юрка был привязан к деду. «Водой не разольешь их», — говорила Галина.
— Деда, расскажи про японцев, германцев, — ворковал внучонок, а то вдруг ему захочется подробно узнать, как коней обучают. Все вроде бы в житье-бытье шло так, что и лучше не надо. Но Егор Кузьмич вскоре стал замечать, что чашку его Галина моет отдельно и стирает ему на особицу ото всех. Егор Кузьмич встретил Андрея после работы у ворот и запросился к Григорию.
— Да что тебе, отец, у нас плохо, что ли? Чем ты недоволен?
— Гришке, Гришке, — настаивал отец.
— Ты обидишь меня, отец, да и Галину тоже, если уйдешь.
— Нет, нет, — повторял Егор Кузьмич.
— Галя! — крикнул Андрей.
Жена вышла на улицу.
— Отец к Григорию просится, не знаю, как и отговаривать. Чем ему плохо у нас?
— Да вы что, папа, выдумали? Действительно, чем мы не угодили? Григорий пьет, вам хуже там станет.
Видя, что старик непреклонен, Галина продолжала:
— Юрка к вам привык так… Придет из садика и спросит: деда где? Мы вас не отпустим.
— При-д-ет в гости, — слезы закапали из глаз старика. Вот он уж весь содрогается, расплакался, как ребенок, и шепчет: — Гришке, Гришке!
Андрей решил, что может случиться что-нибудь плохое, нервы старика совсем худы стали. Он посадил его в машину, — тогда Егор Кузьмич немного стал успокаиваться, — и повез к Григорию, думая, что когда отойдет, потом и уговорит его вернуться.
Григорий оказался дома, выпивши, на работу не уехал, он и удивился, и обрадовался, увидев подъехавших к дому, подумал, что Андрей мораль читать станет, так зачем при отце? Нет — тут что-то другое…
Зайдя в избу, Егор Кузьмич обнял Григория и заплакал.
— Ты что, отец? Тебе лучше, а ты плакать, ты что? Да ну, брось, скоро совсем здоров станешь.
