— Бах! Бах! Ты убитый!
— Ладно, я убитый.
— Ивчо — мертвый! Вперед!
А славный мальчишка перелистывает еще одну страницу учебника истории. Сколько ей лет? Начинает она «от» и кончает «до»… Подсчитал в уме: сто шестьдесят. Ха — не густо! Есть страницы, которым по триста-четыреста лет. Когда их перелистываешь, государства и короли, войны и воины — вся история уходит в историю. Если Геродот в этот же урок не спросит тебя, на другой день из головы вылетают все Людовики.
Один Оги будет их помнить! Всю жизнь.
— Скажи хоть слово о Людовике XIV! — упрашивал его Геродот, учитель истории.
Вы, конечно, догадываетесь, что его настоящее имя было вовсе не Геродот, как и учителя физики — не Ньютон (так называли его между собой младшие) и не Эйнштейн (так утверждали старшеклассники, ибо в мире все относительно). А учителя пения звали совсем уж не Жюль Верн. Как и почему мальчишки дали им эти имена — объяснить ну просто невозможно.
— Я скажу! Я! Спросите меня!
Оги стоял у доски и думал: самое большое несчастье на этом свете — когда тебя спрашивают в понедельник. В субботу и в воскресенье — царские дни недели — никогда не хватает времени на уроки. На все остальное тоже ведь нужно время, правда же? Один Сашко зубрит и по субботам.
— Я скажу! Я! Я! Позвольте мне!
Глаза всего класса были прикованы к бороде Геродота. У каждого учителя свой способ вызывать учеников к доске. Одни — по имени: «Марин! Борис! Эвелина! Минчо!» Другие поднимают всех подряд: начинают с первой парты или с первого ученика в списке. И так продолжают, пока кто-нибудь не ответит. Географ тыкал в счастливчика указкой, а Жюль Верн — камертоном. Геродот вызывал бородой. Целился точно в того, кого хотел спросить. Класс затихал. Наступала небольшая пауза. И вот борода стремительно взлетает, а с нею, словно дрессированный, вылетал из-за парты и ученик.
Но на этот раз Геродот почему-то выжидал, пока Оги думал.
— Я! Я! Спросите меня!
А Оги сначала думал о днях недели, а потом уже ни о чем не думал. Данче нарисовала большое солнце во весь тетрадный лист и украдкой открывала и закрывала рисунок, показывая его «плавающему» у доски.
Оги просиял. Геродот поднял кверху палец и все, кто тянул руку, затихли.
— Ну, что же произошло в царствование Людовика XIV?
— Во время Людовика Четырнадцатого произошло солнечное затмение.
— Ах, вот что! Ну, хорошо! — гневно отрезал учитель и, повернувшись к классу лицом, окинул всех строгим ледяным взглядом.
