Пока мы вопили, Ленка мотнулась за простыню и вынесла оттуда семь зажженных свечек. Быстро сунула их нам в руки и повела нас хороводом вокруг усопшей Царевны. Мы совершали погребальный обряд под печальные звуки мандолины, которые раздавались за простыней.
Вместе с остальными я так был увлечен этой церемонией, что свечка стала дрожать в моей руке, прикоснулась к пеньковым кудрям шагавшего передо мною гнома. Дымя и потрескивая, они загорелись. Но, не обращая на это внимания, и я, и мой напарник, подвергшийся аутодафе, продолжали шествие.
Вскрикнул кто-то из зрителей. Сестры Лукины зашипели за простыней. Царевна приоткрыла глаза и, не ожидая, когда ее разбудит принц, спрыгнула со скалы, сорвала горящий парик и принялась топтать его ногами.
Поджигателя стукнули по затылку, и под его громкий рев представление закончилось.
Вот так первые мои встречи с театром и как зрителя и как артиста оказались неудачными. Но все же огорчения были не очень глубокими, вскоре позабылись, да и иные впечатления пришли им на смену — настало время учения.
Определили меня в церковноприходскую школу. Главным предметом был в ней закон божий. Учили мы его обстоятельно и старательно. На каждом уроке отец Александр, наш учитель-священник, рассказывал какую-нибудь историю из Ветхого, а потом из Нового завета. А на следующий раз надо было пересказать услышанное. Память у меня была отличная, так что, окончив школу, я даже получил награду — Евангелие, на заглавном листе которого красовалась надпись — выдано за отличные успехи и благонравное поведение.
Но едва успел я отпраздновать школьную победу, как тут же настало время серьезных испытаний. Начались вступительные экзамены в реальное училище. В громадном зале за отдельными партами рассадили десятка три взволнованных мальчишек, которым по всем правилам арифметики предстояло разобраться в махинациях некоего купца, затеявшего спекуляцию товарами. Дело было запутанное, а посоветоваться с соседями было нельзя, так как между партами бродили внимательные экзаменаторы…
И уж не знаю, откуда снизошло на меня вдохновение — на занятиях математикой это случилось в первый и в последний раз, — но я вдруг ясно-ясно сообразил, как мухлевал купец и что выгадал на своей операции. Удивившись полученному результату, я поднял руку, сам не веря своей смелости.
— Что? Уже решили? — недоверчиво спросил учитель в тужурке с блестящими пуговицами.
Не решаясь сказать да, я вручил ему свои листочки.
