Так решив, он левой рукой натянул поводья и повернул коня. А затем вновь подумал: «Благое солнце, сияя нестерпимым блеском, точно драгоценный камень в кушаке, украшает срединную часть неба. Между тем Индраюдха очень устал. Поэтому нарву-ка я для него несколько охапок травы дурги, дам ему искупаться и попить воды в каком-нибудь озере, горном ручье или реке, а кстати и сам утолю жажду и отдохну в тени какого-либо дерева, прежде чем снова тронуться в путь». Так подумав, он поехал по лесу и в поисках воды беспрестанно бросал взоры по сторонам, пока не увидел тропу, влажную от комьев глины, оставленных стадом диких слонов, которые, вероятно, жили в предгорье и недавно прошли здесь, возвращаясь с водопоя. Тропа была усеяна ворохами лилий, чьи стебли, корни и листья были обглоданы слонами, чернела пятнами мокрой ряски, усыпана красными, синими и белыми лотосами с вырванными вместе с землей корнями, покрыта обломанными ветками деревьев в ярких цветах и срезанными побегами лиан со снующими по ним пчелами, увлажнена мускусом, который пах свежими цветами и был темен, как сок, выжатый из листьев тамалы.
В надежде отыскать какой-нибудь водоем Чандрапида спустился вниз по тропе и подъехал к подножию Кайласы. Почти все оно поросло деревьями сарала, сала и саллаки, чьи кроны были похожи на круглые зонты, а верхушки можно было разглядеть, лишь вытянув шею, и которые, хотя и росли густо, казались далеко отстоящими друг от друга из-за того, что не было на их стволах ветвей. Покрытое крупнозернистым желтым гравием, заваленное камнями, оно почти не имело травы и кустарника и казалось рыжим из-за пыли минералов, раскрошенных клыками диких слонов. Расщелины в скалах были устланы мхом, чьи причудливые узоры казались выдавленными на их поверхности, а склоны вязли в непрерывно капающей с деревьев смоле и стекающей с вершины горы лаве. Земля была усеяна коричневой каменной пылью, выбитой из скал острыми, как резец, копытами лошадей, и золотистым песком, вырытым из нор кротами. На песке виднелись следы копыт множества буйволов, ланей и антилоп, а поверх следов были разбросаны клоки их шерсти. На зубчатых обломках скал сидели парами куропатки, у входа в пещеры — семьи орангутангов, повсюду пахло серой, и среди зарослей лиан тянулись вверх побеги бамбука.
Проехав от подножия Кайласы немного на северо-восток, Чандрапида заметил густую рощу, похожую на скопище туч, разбухших от влаги, и сумрачную, как ночь. Углубившись в нее, он был обласкан встречным ветром, прохладным от близости воды и несшим с собой водяные брызги и пряный запах цветочной пыльцы. Касание ветерка было таким же приятным, как свежесть сандаловой мази, а громкие крики гусей, опьяненных нектаром лотосов, тешили слух Чандрапиды и словно бы подзывали его поближе.
