«Тигр» двигался медленно, видимо опасаясь мин. Лязг гусениц болью отдавался в голове Губкина. Стиснув зубы, он вытащил новую противотанковую гранату и терпеливо ждал. Секунды казались очень длинными, мучительно томительными.
С бруствера посыпалась земля, стало темно — танк с ревом накрыл траншею. Георгий ощутил каждый падающий комок земли. Не поднимая головы, он увидел, как посветлела стенка траншеи — «тигр» перевалил на другую сторону. Удушливый запах машинного масла и гари ударил в нос и подбросил Губкина, словно пружиной. Он вскочил, с силой швырнул последнюю гранату под днище «тигру» и метнулся в сторону, вниз.
Грохнул взрыв…
Еще одну «пантеру» подбила батарея Махмудова. И хотя вражеским танкам все же удалось пройти первую и вторую траншеи, навстречу им был выдвинут армейский противотанковый резерв, который сумел отбить атаку противника.
Смолкли орудийные залпы, казалось, время остановилось — выдохлось после трудного дня, покорилось и замедлило свой бег. Губкин и Махмудов потеряли счет времени. Часы, дни и ночи слились в единый бесконечный поток. Оглохшие, черные от гари и пыли, люди едва держались на ногах. Продлись бой еще хоть полчаса, оставшиеся в живых бойцы упали бы от изнеможения. Но противник тоже выдохся.
Теплые июльские сумерки опускались на землю, перепаханную снарядами и бомбами. Теперь она уже не вздрагивала от взрывов, а только местами дымилась, напоминая о недавней битве.
Тишину нарушил телефонный звонок.
— Губкин, доложите, какие потери! — прозвучал в трубке бас капитана Мельниченко.
— От роты остался один взвод, — тяжело вздохнул старший лейтенант.
— А сколько подбили вражеских танков?
— Восемь! — ответил Губкин.
— Артиллеристы доложили, что они подбили пять.
— Сержант Семаренко с отцом подбили три танка.
— Значит, три танка подбили твои солдаты противотанковыми гранатами. Так, что ли?
— Так точно!
— Сколько уничтожили гитлеровцев?
— На нашем участке похоронная команда насчитала сто семьдесят.
— Это почти в три раза превышает наши потери! Подготовьте представления к правительственным наградам на отличившихся. Кстати, как фамилии тех, кто подбил вражеские танки?
— Ефрейтор Черненко, рядовой Насреддинов.
— Это тот самый Насреддинов, которого хотели отправить в штрафную роту?
— Тот самый.
— Как только выйдем на доформирование, напомните, предоставлю ему отпуск в Ташкент.
— Товарищ капитан, он погиб в этой схватке с вражескими «пантерами».
— Жаль героя! — с сожалением сказал Мельниченко. — Как фамилия того, который подбил третий вражеский танк? — Губкин молчал. — Я спрашиваю, кто подбил третий? — требовательно прозвучал голос комбата.
