Товарищ комбат | страница 56



Тяжело было Георгию расставаться со своими пулеметчиками, их сроднили бои и походы, трудности и лишения военного времени. Образцова Губкин хотел взять с собой, но комбат капитан Мельниченко воспротивился:

— Если каждый, кто уходит от нас с повышением, будет забирать с собой бойцов, от батальона ничего не останется.

— Товарищ капитан, я же не просился командовать ротой. Тем более такой ротой, которая меньше взвода и в которой все надо начинать почти с нуля.

— Во-первых, товарищ лейтенант, желающие командовать ротой среди командиров взводов найдутся, а во-вторых, не думаю, чтобы рядовой Образцов помог сколотить роту. Говорят, он у вас в сутки спит по двадцать четыре часа, да еще выпивать любит.

— Не может быть такого! У него «сузак», — хитровато сощурился Губкин.

— Это еще что такое? — в недоумении спросил Мельниченко.

— «Сузак» — значит «сухой закон». До конца войны дал слово не брать водки в рот. С Образцовым мы воюем со Сталинграда, нас ранило, вместе лечились в госпитале, потом вместе прибыли к вам в пулеметный взвод.

— Почему же на него наговаривают?

— Потому и наговаривают, что строг и требователен. Уж я-то его знаю больше, чем кто-либо.

— Уговорил, быть по-твоему. Бери своего «сузака» с собой! — улыбнулся Мельниченко.

— Разрешите представить Образцова к воинскому званию «ефрейтор»? — воспользовался Губкин переменой настроения комбата.

— Не возражаю. Передайте начальнику штаба батальона, чтобы включил его в список.

Временно 4-й стрелковой ротой командовал лейтенант Пырьев, командир первого взвода. Встретил он лейтенанта Губкина с подчеркнутой независимостью, как равного, даже не пожелав представиться. На вопрос нового командира роты, чем солдаты занимаются, ответил неопределенно:

— Да как вам сказать… ждем поступления нового обмундирования и обуви.

— Впредь попрошу вас докладывать по уставу, а сейчас постройте роту и доложите, как это положено в таких случаях.

Пырьев построил роту. Людей в наличии оказалось чуть больше, чем во взводе. В ответ на приветствие командира роты вяло прозвучала разноголосица. «Да, слабовато», — подумал Губкин и стал обходить строй, пытливо рассматривая каждого бойца.

— Я отныне не только командир роты, но и ваш товарищ, — обратился он к солдатам. — Почему же вы так плохо отвечаете, товарищи бойцы?

Строй молчал, голос командира роты разбился о стену равнодушия.

Губкин обратил внимание на неряшливый вид бойцов. Он испытал на себе, что значит провести на передовой около двух месяцев безвылазно, и понял, что взял не тот тон — резковато для первого знакомства. Среди солдат большинство хороших воинов, и не от них зависит, что они так выглядят.