Значит, резервы есть и спешат на помощь. Значит, надо держаться. Многое будет зависеть от умелого маневра силами и средствами, имеющимися в распоряжении командира дивизии.
Сорокин, тщательно проанализировав обстановку, решил нанести удар по врагу дивизионом реактивных минометов «катюш» ранним утром, когда крупные силы танков и пехоты немцев, сосредоточенные в балках и оврагах, изготовятся к атаке.
Так и сделал. На рассвете будто гром грянул, ходуном заходила земля, с оглушающим свистом полетели реактивные снаряды. Резкий, давящий на уши грохот и свист вихрем прокатился над головами наших бойцов. На позициях противника огненными фонтанами заплясали разрывы. Здесь, на этом участке, эрэсы были применены впервые и вызвали животный страх у гитлеровцев. Те, кто остались живы, кинулись назад сломя голову, врассыпную. Но новые залпы «катюш» накрывали их, испепеляли все живое и неживое: горели танки и бронетранспортеры, взлетали в воздух боеприпасы. Пленный ефрейтор, чудом уцелевший от «адского огня», рассказывал потом: «Мы не знали, куда деваться, все вокруг горело, обугливалось, плавилось».
Минут двадцать спустя после удара реактивных минометов в воздухе появились немецкие самолеты, чтобы разгромить «катюши». Но тех уже и след простыл — расчеты сменили огневые позиции.
Тяжесть напряженных боев усугубляла изнурительная жара. Ноги в кирзовых сапогах прели, пот и пыль разъедали тело. Люди слабели от постоянной нехватки воды.
7 августа немцам все же удалось прорвать нашу оборону и захватить высоту 124,0, окружив третий батальон полка Наумова. Создалась чрезвычайно сложная обстановка, нависла угроза окружения штаба и тыловых подразделений полка. Но к этому времени немцы тоже выдохлись. Этим, надо было воспользоваться, чтобы помочь третьему батальону. Майор Наумов приказал первому и второму батальонам приготовиться к контратаке.
Крутой дугой взлетела красная ракета. Батальоны майора Наумова устремились на врага. Какое-то время немцы не открывали огня, и лейтенант Губкин никак не мог понять, намеренно ли их подпускают ближе или все еще не заметили. И вот впереди, словно зарница, полыхнул залп. Инстинктивно Георгий упал на землю, но едва прогремел взрыв, как он снова вскочил и устремился в атаку.
Огонь с вражеской стороны нарастал. Мины и снаряды рвались слева и справа, впереди и сзади. Нужно было как можно быстрее преодолеть пристрелянную врагом зону, и Георгий, подбадривая бойцов, совершал короткие стремительные перебежки, занимая новые огневые позиции. Он не думал об опасности, лишь одна мысль владела им — вывести своих бойцов из губительной зоны. Падал, вскакивал, бежал, снова падал. И чем ближе становились первые вражеские траншеи, тем сильнее вели огонь фашисты. Одна мина разорвалась около Георгия. Он ощутил тупой удар в ногу, но в горячке пробежал еще шага три, и вдруг нога подломилась, лейтенант, словно споткнувшись, упал на землю.
