— Не теряй духу, оперативно стремись в магазин. Информируй меня регулярно.
Тяжелые красноватые сумерки сгустились над селом, когда Алеша подходил к длинному зеленому зданию магазина. Ему показалось еще издалека, что человек в коротком пальто, как у Павла Федоровича, быстро завернул за угол магазина. У Алеши заколотилось сердце, он глянул за угол — никого.
Алеша открыл обитую клеенкой дверь магазина. Пахло туалетным мылом и керосином. Продавщица в плюшевом жакете, в пятнистом переднике, высоко поднимая локти, сыпала сахар в мешочек на весах. Старуха в пегой бекеше вытягивала шею, заглядывая в мешок. Выпуклое глазастое лицо продавщицы с зачесанными на уши черными кренделями волос сразу напомнило — это сестра Павла Федоровича.
— Скажите, к вам сюда не заходил вчера мальчик, мой брат? — обратился Алеша к продавщице.
— Мальчик, ваш брат?. — переспросила продавщица и начала оглушительно щелкать на счетах. — А вы же чей будете? Что-то я вас здесь не видала. Вы приезжий, что ли?
Алеша смущенно сказал:
— Я сын Вассы Егоровны, Зелянин.
Продавщица перестала щелкать, удивленно подняла брови и уставилась на Алешу.
— Это вы студент, в Ярославле учитесь?
— Да, учусь, но дело не в этом, — быстро сказал Алеша.
— У вас еще и сестренка маленькая есть? — участливо спросила продавщица. — И бабушка совсем слабая. Тяжело Павлу с вашей семьей. Это ж такая обуза, прямо хомут! Вы уж извините, но я Павлику говорила: что ж ты делаешь? Вошел в дом, где женщина с тремя самоварами, как говорится, с тремя детями то есть. Чи он кривой или убогий? Мужчина видный, специалист, да любая будет счастлива за него пойти. Вот ему Лида пишет с Харькова…
Алеша вдруг густо покраснел:
— Мне это неинтересно. Дело в том, что Володя пропал, брат мой!
Продавщица смолкла, изумленно спросила:
— Как — пропал?
— А вот так. Павел Федорович его за дверь выставил, а он убежал и дома не ночевал.
Продавщица заморгала, черные глаза ее повлажнели.
— Куда ж он подевался, бедный мальчик? Ведь мороз такой на дворе!
— Да, мороз, — жестко сказал Алеша. — А вот говорят, что он вчера вечером к вам забегал.
Продавщица всплеснула руками:
— О господи! Да разве ж… Да если б я знала, разве ж я его не отвела бы к матери? — Она суетливо вытерла глаза концом рукава. — У меня у самой двое! А тут такой мороз, страшно подумать. Да какой же он с виду, мальчик-то? Сколько ему лет?
— Одиннадцать, — сумрачно ответил Алеша. — На меня непохож, у него совсем волосы белые. В пальто он, но без шарфа — шарф дома остался.
