Мы присели на корточки, а Степан Дорофеич пробовал подсунуть миску под мордочку архаренка и окунуть в молоко губы. Архаренок равнодушно отводил голову и не слизывал даже капель с губ. Он не хотел пить сгущенное молоко, ему было всего два дня от роду. Мы сидели на корточках и молчали. Юрты были от нас километрах в сорока.
Гоша повернулся к Степану Дорофеичу и попросил:
— Поедемте, Степан Дорофеич, за молоком к киргизам… Пожалуйста.
Степан Дорофеич пожал плечами и показал глазами на начальника партии.
— Пожалуйста… — попросил Гоша, поворачиваясь к начальнику.
— Нет, нет! — возразил тот. — Ни в коем случае. Бензина мало, а утром в маршрут выезжать… Нет, нет. Давайте спать.
Архаренка Гоша взял в свою палатку. Он положил его рядом с собой, прикрыл ватником. Едва только сон стал одолевать Гошу, вдруг раненая мать архаренка начала биться в кровавых камнях и все поднималась, падала и снова поднималась ее белая голова.
Архаренок дышал тяжело, губы у него были сухие. Гоша и спал и не спал в эту ночь: только задремывал и сразу просыпался от негаснущего красного заката, от бега архаров, от непомерной сосущей тоски. Он брал архаренка на руки и сидел, слушая его дыхание, ощущая слабое тепло его тела. Потом Гоше показалось, что на руках архаренку хуже, и он положил его на спальный мешок. На рассвете Гоше стало совсем не по себе. Он вышел из палатки, зачерпнул воды из сая и вылил на голову. Небо было зелено, как морская вода, где-то за хребтами уже поднялось солнце.
Утром архаренок был еще жив, только не открывал глаз и все облизывал губы. Гоша в этот день первый раз пошел в маршрут, потому что приехала повариха. Вечером, когда возвращались, Гоша заметил, как над сухим руслом сая кружил орел, кружил, высматривая добычу между камнями. Архаренка не было ни в палатке, ни в лагере.
Гоша пошел по сухому руслу сам и увидел его. Архаренок вроде спал, серый среди серых камней. Он лежал на боку, вытянув в сторону ножки с мягкими бахромчатыми копытцами.
Неподалеку на камне сидел орел. Ожидая, он вертел головой на длинной голой шее и разводил в стороны огромные горбатые крылья.
Гоша швырнул в него камнем. Орел с треском распахнул крылья, сорвался и поплыл низко над землей навстречу малиновому закатному солнцу.
