— Нож-то у тебя есть?.. Резать есть чем?
Архар вставал и ложился, сучил ногами в каменной россыпи, и сверху мимо Гоши катились окровавленные камни.
— На, возьми нож! — Степан Дорофеич схватил Гошу за локоть. — Я не взберусь, задыхаюсь… — Дорофеич сунул нож в ладонь Гоше. — Лезь, лезь скорее, а то побежит опять!
Гоша влез и, обессиленный, остановился над архаром. Это была самка. Она лежала на боку и поднимала и опять роняла безрогую светлую, узкую голову. Влажный темный глаз в белых ресницах отражал весь розовый простор неба. Тонкая нога с желтоватым копытом вытягивалась и прижималась к вымени. Гоша подошел к ней вплотную и остановился в недоумении, не зная, что же делать ножом. Он вдруг увидел, как из этих печальных глаз, от этого бьющегося тела на него изливается горестная мука.
Снизу, карабкаясь, вопил Дорофеич:
— Горло, режь горло!
Гоша нагнулся с ножом над раненой самкой и поднялся снова… В ее влажном глазу он увидел… себя… Дорофеич вылез и подбежал на кривящихся ногах, отбирая нож, крикнул:
— Архаренка-то лови!.. Не видишь, что ли! Да вон, вон, наверху, левее!
Повыше, метрах в трех, на камне стоял удивленный архаренок и нетерпеливо перебирал ногами перед прыжком вниз, к матери. Гоша шагнул к нему навстречу и оглянулся на кряхтение Дорофеича. Присев на корточки, шофер вытирал о траву окровавленный нож. Гоша отвернулся и протянул руки к архаренку. Архаренок прыгнул ему навстречу, упал и попятился. Шерстка у него серая, а на груди белое пятно, словно он был в переднике. Гоша схватил его, поднял, прижал к груди, чтобы архаренок не увидел матери. А ее голова уже по-мертвому откинулась назад, и алое небо с космами облаков тускнело в стекленевших глазах.
Архаренка взяла к себе в кабину повариха, а у Гошиных ног в кузове положили тушу матери. От качки и толчков голова ее прыгала, и казалось, что она хочет подняться.
Уже ночью машина пришла в лагерь. Мы вылезли из палаток. Гоша опустил архаренка на землю. Он не держался на ногах, заморенный долгой дорогой, и лег. Мы стояли вокруг и светили на него фонариками. Архаренок недвижно лежал, положив голову на передние ноги, а Гоша взволнованно рассказывал о своей первой охоте. Казалось, он сейчас заревет.
Гоша замолк и с тревогой смотрел на архаренка.
— Молока ему надо, — сказал Дорофеич, подходя к нам.
Дорофеич сказал то, о чем думали все. Архаренок был так мал, что пока ему нужно было только молоко. Но у нас не было молока.
— Может, сгущенного? — спросил Гоша. Развели в миске сгущенного молока с теплой водой.
