Под ветрами степными | страница 4
С тех пор как Николай Щукин категорически отказался ехать, сцена изгнания Присыпкина из рабочего общежития стала идти гораздо энергичнее. Игорь — Слесарь с таким искренним чувством хватал Щукина — Присыпкина за шиворот и норовил помочь себе коленкой, что его партнер стал убегать со сцены несколько раньше, чем это было предусмотрено Маяковским.
Николай жаловался мне, а Игорь, усмехаясь, оправдывался:
— Я ж из него хочу человека сделать!
Хорошо получался у Рябова Чудаков. Видимо, Женьке нравились глубокое бескорыстие и устремленность в будущее его героя. Надо сказать, что я всегда удивлялся, как Женя находит время участвовать в самодеятельности. Почти все домашнее хозяйство лежало на нем. Два раза в неделю он бегал на другой конец села в МТС на курсы токарей, в школе занимался в кружке трактористов и еще ходил в спортивную секцию.
Последнее время Рябов замкнулся, и мне казалось, что в нем идет мучительная борьба с самим собой: ехать вместе со всеми или поступать в институт? И вдруг произошло совсем неожиданное и непонятное: он сорвал репетицию. Все собрались в литературном кабинете, надо было начинать первую сцену, но Рябова не было. Подождали, послали Мацнева искать его. Толик сообщил, что Женька преспокойно играет в баскетбол и отказывается прийти на репетицию под тем предлогом, что у него, Рябова, сегодня спортивный день. Все были возмущены, но еще раз отправили Мацнева звать его: может, человек опомнится! Он просил передать, чтобы больше за ним не ходили. Я объявил, что репетиция сорвана по вине Рябова, и отпустил всех домой.
Игорь мрачно сказал:
— Проучить бы его надо!
— Проучите! — посоветовал я.
— Как? — размышлял вслух Игорь. — Кулаком — нельзя. А словами все равно он зашибет.
На следующий день после уроков было собрание по поводу поведения Рябова. Он сначала держал себя так, будто ничего не случилось, и вывел из себя даже Иванникова. Ноздри у Володи стали подрагивать, и он выпалил:
— Зазнался ты, Женька! Выставить надо тебя из кружка!
Игорю хотелось все сделать капитально, по порядку: «содрать с Женьки кожу», а потом уже делать оргвыводы.
И когда первые страсти улеглись и на мрачный вопрос Игоря «Кто еще имеет слово?» уже никто не отозвался, заговорил сам Игорь. Он пригладил обеими руками волосы и стал говорить очень-очень спокойно очень-очень неприятные для Женьки вещи.
— Ты скажи нам спасибо за то, что мы говорим тебе сейчас об этом, — сказал он, глядя прямо в лицо Женьки своими серыми, насмешливыми, умными и добрыми глазами. — За науку скажи спасибо. А то потом, когда большой вырастешь, больнее будет обламывать. Ты что, себя выше всех возомнил? Думаешь, если, ты лучше всех трещать в сочинениях научился, так тебе все теперь можно? Посмотрим, какой ты в жизни будешь. Пока что-то не очень это ясно.