–В семьях не скрывают друг от друга ничего важного, так что вы больше не можете так себя называть.
– Шторм, это не было... ты был еще ребенком... когда я узнал правду, твоя мама только что умерла, и я не хотел...
– Прекрасно, – прерываю его объяснения. - Ты не хотел говорить мне, пока я переживал это дерьмо. Я понимаю это. А как же все последующие годы?
Тишина оглушает.
Взгляд Джейка скользит по полу, прежде чем вернуться ко мне. Он вздыхает, проводя рукой по своим черным волосам.
– Тогда... просто никогда не было подходящего времени.
Я глухо смеюсь.
– Никогда не было подходящего времени? Забавно. Потому что я был с тобой каждый гребаный день! Со всеми вами! И ни разу никому из вас не пришло в голову сказать: «О, Шторм, просто, чтобы ты знал, парень, который обрюхатил твою маму, ну, знаешь, парень, который, как ты думал, не знал о твоем существовании, ну, на самом деле, он знал! И он умер, поехав повидаться с тобой!»
Сейчас я кричу, и мне все равно.
– Мы облажались. Ладно? - тихо говорит Том.
Я оборачиваюсь к нему.
– Нет! Это совсем не ладно! И услышать это от гребаного журналиста...
Нагнувшись и опустив руки на бедра, смотрю в пол, глотая воздух. У меня чувство, что голова вот-вот взорвется. Я просто не могу в это поверить. Ни во что из этого. Они заменили мне отца. Джейк действительно усыновил меня, черт возьми. Я должен был на них рассчитывать. Я думал, что могу им доверять. Надеялся, они прикроют меня перед всеми в этом проклятом мире. Что за нелепая шутка.
Я медленно поднимаю голову.
– Разве кто-нибудь из вас сказал бы мне правду?
Тишина в комнате и чувство вины в их глазах отвечают на мой вопрос. Я разочарованно смеюсь. Подняв руки, я говорю:
– Я закончил.
Затем выхожу из студии. Я выхожу в коридор, который на удивление пуст. Думаю, все слышали, как мы спорили. Ну, тогда я точно не был тихим. И на данный момент, это наименьшая из моих гребаных проблем.
– Шторм, подожди! – Джейк кричит мне вслед.
Через секунду он опускает руку мне на плечо. Я отталкиваю ее, набрасываясь на него.
– Не трогай меня, мать твою, – выдавливаю я.
Он поднимает руки вверх, сдаваясь.
–Ладно, – говорит он, но тоже не отступает.
Мой приемный отец стоит прямо передо мной, глядя мне в лицо.
– Я облажался. Это моя вина. Мэри рассказала мне все в день похорон твоей мамы. Она сказала только мне. – Он прижимает руку к груди. – Никому больше.
– Джейк, мы все знали. Это было не только из-за... – Денни делает шаг вперед, подходя ближе к нему.
