К островам Индийского океана | страница 42
Алексеев подталкивает меня, кивая на горизонт. Верно говорил капитан Касаткин: «На море такое произойти может, что и поверить трудно» — из-за горизонта показывается туманное пятно, постепенно принимающее очертания корабля. Экипаж «Прибоя» узнает знакомый силуэт «Цны». Той самой.
Лично мне кажется — это уж слишком. Мы вовсе не хотим, чтобы, иллюстрируя Сережин рассказ, все повторялось вновь и «Аргус» исчезал в пучине. И пусть себе кабелеукладчик «Цна» с опытными моряками идет мимо.
— Уже сорок четыре часа мы были на дне. Потом я взглянул в иллюминатор… То ли лавина, то ли маневрировавшие над нами корабли изменили положение кабеля, но зловещей его тени над головой мы не обнаружили. Сверху дали «добро» на всплытие. Продули цистерны, но батискаф увяз, даже не шелохнулся. Оставалось последнее: аварийный сброс груза. Когда семь свинцовых кругляшей выбросили один за другим, аппарат дрогнул. В пять часов утра всплыли, увидели над собой небо. Была большая волна, пасмурный, штормовой денек.
На корабле «Академик Орбели» — это наше, из Южного отделения, судно — организовали штаб по спасению, устроили встречу — подходим, а на причале стоят сотрудники, ждут, каждому из нас вручили по букету роз…
И тут, как бы вежливо дождавшись конца повествования, оживает, подает голос «Аргус». «Прибой» разворачивается, начинает кружить над предполагаемым местом всплытия батискафа.
Все шире расходятся изумрудно-зеленые кольца над белым яйцом. Пронизав толщину вод, белым видением всплывает «Аргус», опоясанный ореолом пены. Уже откинута крышка аппарата, выбравшись наружу, оседлали ее два босоногих странника. Любопытная чайка метнулась к небывалой рыбине, шалыми кругами ушла в небо.
Сережа лихо спрыгивает в надувную лодку, и ярко-оранжевый «Пеликан» принимает его, напружинившись резиновым телом. «Прибой» ложится на обратный курс. Присмиревший, облитый хрустальной голубизной, движется за кормой на буксире батискаф, рыская и виляя во все стороны.
На берегу акванавты вручают нам подарок — большой ропан с закаменевшим по краям створок малиновым кружевом, морской «цветок» поднят со дна послушной механической рукой «Аргуса».
— Когда мы всплыли после двух суток на дне, — застенчиво улыбаясь, говорит Сергей, — я тогда подумал: больше — никогда…
Кажется, он благодарен за то, что не был задан традиционно глупый вопрос: «О чем вы думали там, лежа в брезентовых чехлах и зная: даже спасательный буй не укажет местонахождение батискафа?»
