Я должен был также взять сообщение для президента Стейна, что санитарный фургон из Оранжевой Республики должен был следовать за лагерем в направлении Крокодайл-Ривер.
Поздно вечером я достиг Растенбурга, чтобы обнаружить, что лагерь уже ушел. Врага можно было ждать в любой момент. но санитарный фургон был все еще там, и всю ночь напролет я вел это в направлении, в котором, как сказал мне генерал, ушел лагерь.
Поздним утром следующего дня я достиг лагеря де Вета, который переехал на расстояние в несколько часов пути по направлению к Стеркстроому. Коммандо тем же днем снялось и продолжило путь вдоль Магалисберга к Коммандонек. В этот день и следующую ночь мы приобрели первый опыт длинных утомительных маршей, которые позволили де Вету вводить врага в заблуждение.
Той ночью президент Стейн произвел на нас самое благоприятное впечатление, поговорив с нами. Он не пробовал воодушевить нас надеждами на вмешательство, но просто указал, что война может продлиться еще долго, и что мы должны будем войти в Колонию.
В Коммандонеке мы оставались несколько часов, пока сам де Вет пошел на разведку. Он послал письмо командиру англичан, которые удерживали проход, с предложением сдаться. Офицер ответил, что не совсем понятно, кто должен сдаться – он или де Вет. Я думаю, что это было просто уловкой со стороны де Вета, чтобы по тому, кем подписан ответ, выяснить, кто командует войсками и сделать предположение о количестве англичан.
Он решил не атаковать проход, и перед рассветом следующего дня мы снова были в движении. Некоторое время спустя, в Уормбаде, я слышал, что английский генерал рассказывал об этой уловке де Вета, но он думал, что де Вет угрожал ему, имея очень незначительные силы, поскольку его коммандо, должно быть, все еще находилось в Олифантснеке. Это – пример того способа, которым мы ввели врага в заблуждение своей мобильностью.
VII. С президентом Стейном к президенту Крюгеру
Недалеко от Крокодайл-Ривер, на ферме Карлайл, президент Стейн и его сопровождающие отделились от коммандо де Вета, и отправилась в сторону Заутпана в Мачадодорп. Нас было всего около семидесяти пяти человек. Маленькое коммандо состояло из телег, нескольких фургонов и всадников на сильных лошадях с хорошей сбруей. Почти все фристатеры (буры из Оранжевой республики) имели одну или две запасных лошади. Наше собственное коммандо состояло из двенадцати или тринадцати человек и небольшого санитарного фургона, который мы использовали для перевозки запасов. Французский врач остался с де ла Реем. Мы двигались очень быстро. В Заутпане, где был холм с провалившейся вершиной, похожий на вулканический кратер, с лужей на дне, из которой получали соль – я встретил старых знакомых, которые приехали туда за солью. Во время разговора у меня возникли подозрения из-за их любопытства и осведомленности о прибытии президента Стейна. Я также усомнился в том, что их телега стоит за холмом. а не в Заутпане, и предупредил об этом командира. Он очень обеспокоился и заставил нас двигаться дальше со всей возможной скоростью. Как только мы пересекли бы Пьенарс-Ривер, опасность со стороны англичан нам более бы не угрожала. Было очень хорошо, что командир заставил нас так быстро двигаться, потому что, едва следующим утром мы пересекли Пьенарс-Ривер, как хаки начали обстреливать из скорострельных пушек заставы из коммандо генерала Гроблера, занимавшего там позиции. У нас было времени только на то, чтобы запрячь лошадей и отправиться в бушвельд, к Олифантс-Ривер, где мы были бы в полной безопасности, в то время как генерал Гроблер исчез в направлении Уормбада.
