В 1920 году курорт Шира был национализирован. 19 февраля 1921 года на него совершил налет отряд полковника Олиферова — более двухсот человек. Они забрали продукты, медикаменты и деньги, собирались пройти в Монголию, но через два дня были разбиты. А 5 октября прошлого года налет совершил сам Соловьев.
...Гарнизон курорта Шира был невелик — 36 человек. Рапорт отдавал низкорослый, плечистый командир с франтоватыми усиками, по-цыгански свободно сидевший в седле. Лихо отсалютовав саблей, он закончил рапорт: «Командир взвода Никитин».
Фамилия «Никитин» ничего Голикову не сказала, но он мог поручиться, что где-то со взводным встречался. Когда командиры спешились и пожали руки, Голиков спросил:
— Товарищ Никитин, а вы случайно не бывали в Арзамасе?
— Очень даже бывал, — ответил комвзвода, хитро, со значением улыбаясь. — Мы там стояли с эшелоном по дороге на Восточный фронт.
— Пашка?! Цыганок! — не поверил Голиков.
— А вы... — растерялся вдруг Никитин. — Аркадий?!
Они кинулись друг к другу.
Голиков был выше Пашки. И он оторвал Пашку от земли, и тот смешно болтал в воздухе ногами. Внезапно вспомнив, что они среди бойцов, друзья разомкнули объятия, быстро привели себя в порядок, и Пашка объяснил присутствующим:
— Мы встречались еще мальчишками. Мне уже было шестнадцать, а товарищу Голикову — только четырнадцать.
— Но Павел уже служил в разведроте, — добавил Голиков.
— И я решил помочь Аркадию, то есть товарищу Голикову, поступить в наш отряд. И повел к комиссару. Так, мол, и так, хороший парнишка. Надо бы зачислить в отряд. Комиссар Гладильщиков согласился и велел поставить на довольствие. И мы побежали получать обмундирование. А Гладильщиков возьми и крикни вдогонку: «А лет тебе, Аркаша, сколько?» И Аркадий на радостях: «Четырнадцать». Гладильщиков оторопел и говорит: «Тогда сначала, брат, подрасти». Вот он и вырос — и в длину, и по должности. А мне Гладильщиков этого не велел...
Все посмеялись. Голиков тепло простился с доктором. Поздно вечером Никитин повел Голикова к себе.
Павел был обрадован встречей со старым товарищем и в то же время расстроен.
— Видишь, и командиром полка ты уже был, и сейчас тебе дали боевой район, — сказал Павел, — а я только взводный.
— Что ты грустишь? Тебе двадцать лет. Просись учиться.
— Думаешь, не просился? Но у нас в разведке знаешь как: если задание потруднее — нужно внедриться в банду или держать связь с человеком, который в банде, — так Пашка. А как на учебу, то посылают других. Я уже просился и в школу ГПУ, и в летную, и в химическую. А мне: «Без тебя, товарищ Никитин, революция в настоящий момент обойтись не может».
