– На Светланскую, угол Посьетской. К заведению портного Ляо, – прозвучала команда, и пролетка тронулась.
Когда они подкатили к портновской мастерской, известной как своими ценами, так и отличным качеством работы, Беляев, выйдя из экипажа, приказал Платону следовать за ним и ничему не удивляться. Быстрым шагом они прошли через зал внутрь мастерской, где моряка немедленно окружили двое портных, заставили снять бушлат, рубаху и брюки, после чего начали споро снимать с него мерки.
– Чтобы через четыре часа готово было, – сказал Беляев, – Доставите в Морское собрание дежурному офицеру, а все остальное к вечеру на крейсер. На дежурном катере будут ждать.
– Не извольте-с беспокоиться, господин капитан первого ранга, – сказал старший из мастеров. – Обязательно успеем, не в первый раз.
– Ну что ж, Платон Иванович, теперь поехали дальше, – сказал Беляев, когда изумленный до невозможности Платон оделся, – теперь нам с тобой в Первую гимназию.
Перед гимназией их дожидался смутно знакомый молодой лейтенант в сопровождении трех человек, одетых в выходную форму железнодорожных машинистов.
«Кажется, благородие с „Варяга”», – припомнил Платон. Двое путейских выглядели лет на тридцать пять – сорок, а один, помоложе, под тридцатник.
– Доброе утро, Григорий Павлович, заждались мы тут вас, – улыбнулся лейтенант.
«Балк», – вспомнил наконец фамилию варяжца Диких.
– Здравствуйте, Василий Александрович, мы тут к портным заезжали.
– А мы еще вчера вечером успели, – понимающе усмехнулся лейтенант. – Ну что? Коли все в сборе – пойдемте.
Широкую дверь гимназии перед ними отворил швейцар. Они вошли и, поднявшись по лестнице, свернули в коридор, заканчивающийся большой дубовой дверью. Лейтенант взялся за ручку, открыл ее, пропуская первым Беляева, а затем всех остальных. В центре кабинета сидел представительный господин в пенсне, с бородкой клинышком, облаченный в мундир Министерства просвещения. Он не спеша встал, обогнул стол и, подойдя, поздоровался с Беляевым за руку.
– Знайте, уважаемые Григорий Павлович и Василий Александрович… Это, милостивые господа, исключительно только из уважения к вам лично и к вашим героям. Для флота теперь от владивостокцев – все. Вы теперь наши ангелы-хранители… – сказал он с улыбкой.
– Ну что вы, Евгений Васильевич, право. Какие же мы ангелы. От нас – сплошные дым, гром да пар, как из преисподней. Просто служба у нас такая – Родину защищать. Но и вы ведь для блага государя и России все делаете. Да и сами знаете, не будет никаких вопросов. Ежели что – архив разметало японской бомбой еще месяц тому назад, при бомбардировке, – заговорщицки подмигнул ему Балк.
