— Какая милая девочка, прямо святая, — легкомысленно сказал Годфри, а миссис Рендолл тепло улыбнулась.
— Ее воспитали так, чтобы она думала в первую очередь о других. Ведь в наше время многие… — Она бросила на меня опечаленный взгляд; я чуть не расхохоталась и заметила, что Годфри едва сдерживает смех.
Я сказала, если Сильвия не сможет прийти на урок, то мне незачем здесь оставаться, с Аллегрой и Алисой можно позаниматься в Ловат-Стейси. Такое решение, кажется, наилучшим образом устроило миссис Рендолл, потому что она улыбнулась почти милостиво.
По дороге домой я все думала о бедняжке Сильвии и спрашивала себя, а не могла ли она простудиться в роще, когда зажигала огонь в развалинах.
У нее не хватило бы смелости. Хотя кто знает? Странная девочка, как раз о ней я знаю меньше, чем о других.
Годфри склонился над семейным склепом Стейси. Послеобеденная прогулка привела сюда и меня. У обоих появилась привычка заходить на кладбище в определенное время дня, чтобы укрыться от любопытных глаз. Высокая трава между надгробными камнями и деревьями давали некоторое уединение.
— Как там наша больная? — спросила я.
— Бедная Сильвия! Не очень хорошо. Доктор говорит, у нее высокая температура и придется несколько дней пролежать в постели.
— Думаете, она простудилась оттого, что промокла под дождем?
— Сильвия до этого болела уже несколько дней. Она часто простужается, бедняжка.
— Что вы думаете о Сильвии?
— Я вообще о ней не думаю.
— После героических усилий со стороны ее матери? Как не стыдно! Мне ее жаль, но интересно, какое впечатление произвела бы на нее подобная откровенность.
— Вы хотите сказать, на маму?
— Именно. Сильвия выглядит всегда такой запуганной. Не кажется ли вам, что если с человеком обращаются, как с ней, он рано или поздно постарается утвердить себя.
— Уверен, и она бы попыталась это сделать, если бы только хватило духу.
— А как вы смотрите на поход в руины и размахивание там фонарем?
— Хотите сказать, в качестве привидения? Но привидения безличны. В чем же тогда ее победа?
— В сознании, что люди боятся ходить туда и зависят от нее. В тайной гордости, что это она доставляет столько тревог.
Он пожал плечами.
— Я все же не понимаю, в чем заключается ее победа.
Я почувствовала легкое раздражение.
— Разумеется, не понимаете. Вам-то никогда не приходилось из кожи вон лезть, чтоб обратить на себя внимание людей. Вы такой… благополучный…
Он расхохотался.
— Вы произнесли с таким выражением, словно это неприлично.
