Руки ее были сложены на коленях; обгрызенные до мяса ногти на лопатообразных пальцах едва только начали отрастать. Даже и сейчас она трогала пальцами губы и морщилась, когда в рот попадал горький сок алоэ, которым мать мазала ее ногти, чтобы она их не грызла.
— Дело в том, Сильвия, что ты слишком рассеянна. Ты думаешь не о музыке, а о чем-то другом.
Ее лицо неожиданно прояснилось.
— Я думала о той ужасной истории, которую сочинила Алиса. Вы же знаете, она всегда что-нибудь сочиняет. Мистер Уилмот говорит, в ее рассказах виден настоящий талант. А Алиса говорит, что хочет писать рассказы, как Уилки Коллинз… такие… от которых мороз по коже.
— Надо, чтобы она показала мне какие-нибудь из своих рассказов. Я с удовольствием прочту.
— Иногда она их нам читает. Мы обычно садимся в ее комнате вокруг свечи, и она начинает изображать. Это так страшно! Она могла бы и актрисой быть. Но она говорит, ей больше хочется писать про людей.
— Так что же это за история?
— О девушке, которая исчезает. Никто не знает, куда она делась. Но как раз перед тем, как ей исчезнуть, кто-то вырыл яму в роще около дома, где она жила. А яму увидели дети. Они в нее чуть не свалились, когда играли, вот они и пришли посмотреть и увидели человека. А он их тоже увидел и сказал, будто он яму вырыл, чтобы поймать льва-людоеда, потому что в той местности водились львы. Но они не поверили, потому что для львов не роют ловушек, в них стреляют. Конечно, такое объяснение только для детей годилось, а взрослых он обманул, сказав им, что собирается помогать кому-то перекапывать поле. А на самом деле он убил ту девушку и закопал ее в роще, а все подумали, она убежала со своим возлюбленным.
— Не слишком приятная история, — сказала я.
— Ой, что вы, в конце просто волосы встают дыбом, — отозвалась Сильвия.
И тут у меня волосы тоже чуть не встали дыбом, потому что я вспомнила, как Нэйпир пришел однажды в конюшню с садовыми инструментами. Он тогда сказал, что помогал мистеру Бренкоту перекапывать сад.
На следующий день, поехав в одиночестве кататься верхом, я свернула в сторону дома Бренкотов. Сад выглядел намного аккуратней, чем когда я видела его в первый раз. Я спешилась и стояла, разглядывая его.
Я пыталась придумать предлог, чтобы вызвать хозяина, но тут мне повезло: старый Бренкот сам вышел из дому.
— Добрый день, — сказала я.
— Добрый день, мисс.
— Я — миссис, миссис Верлен, учительница музыки из Ловат-Стейси.
— О, вот как. Я слыхал о вас. Как вам нравятся наши края?
