— Где вы его возьмёте? — хихикнул Швеин.
— Я его купил, — важно ответил Михалыч, ничуть не смущаясь тем фактом, что бутыли покупал не он.
— И я! — добавил Кузьмич. — Ну, за Михалыча!
— Погоди, Кузьмич, я ещё не открыл.
Вольф покачнулся крупным телом, желая оказаться поближе к желанному предмету.
— Что в бутылях? Покажите, я тоже хочу.
— «Столичная». Сделаем из неё твою любимую настойку, а дальше будет ещё лучше. Никифор, хочешь ёрш?
Вольф покачнулся в заднюю сторону и по закону инерции едва не свалился на пол.
— Так вы, друзья мои, имели в виду это разнообразие? Увольте, я не готов.
— А кто говорил «всегда готов»? — Михалыч угрожающе наклонился вперёд.
— Ты меня не уважаешь? — нахмурился Кузьмич.
— Уважаю.
Тем временем ёрш был готов. Друзья вспомнили, что тостуемый пьёт до дна. Поэтому моему шефу налили по самый край.
— Ну, за Никифора!
— А оригинальнее ничего не нашлось?
— Придумывай сам.
— Есть идея. Я много лет назад учил русский язык и не сразу понял, почему на язык нужен типун. Думал, «тяпуном» русские называют топорик, которым они тяпают по языку. Однако главное, чтобы нас по дороге из бара посреди ночи по башке не тяпнули. Ну, за типун!
И немедленно выпил.
Дальше я рассказываю со слов шефа.
Незадолго до того он отмахивался руками и ногами, требуя, чтобы собутыльники не мешали ему беседовать. С кем, интересно? С инопланетянами? С ангелами? А в следующий раз Михалыч вернулся из бара в три часа ночи с синяками (где был всё это время, сам не понял) и гадал: то ли упал и потерял сознание, то ли хулиганы врезали, то ли инопланетяне похитили. Вольф презрительно хохотал и советовал Михалычу брать хороший пример с него.
Вольф давным-давно храпел на кровати в майке и трусах. Друзья подготовили его к бодуну.
Шеф поворочался и потянулся. Наступило утро. Пели птахи. Впрочем, Вольфу не было никакого дела до птах. Разве что до соловья, да и то только в плане «из полей доносится „налей“».
У него возникло чувство, будто птахи поют прямо сквозь стены. Словно не было никаких стен.
Сквозь полузакрытые веки виднелась незнакомая тётка. Не просто виднелась, а ещё и нагло тормошила Никифора. Откуда она взялась в квартире?
— Проснитесь немедленно!
Вольф сквозь сон промычал:
— Это моя квартира. Что вы в ней делаете?
— Ваша квартира? Обнаглели? Получайте!
Возникло чувство, словно его полили водой.
Вольф воспротивился произволу и распахнул глаза.
Стен квартиры реально не было.
Вокруг расстилались деревенские домики, луга и поляны. Чистая пастораль. Тётка в балахоне и покрытой звездочками остроконечной шляпе реально стояла перед Вольфом, и уходить явно не собиралась. Позади неё выстроилась толпа карликов в старорежимных одёжках голубого цвета, и все они непрерывно жевали. Они смотрели на Вольфа словно на пришельца.
