Сон в летний день | страница 9



Франки закашлялась, на ее глазах от дыма выступили слезы. Но она не могла поверить в то, что предстало перед глазами. Несомненно, это была тщательно выработанная подсознанием галлюцинация, редко встречающаяся без предварительного приема наркотиков. Может быть, пшеничная лепешка, которую она съела утром в гостинице, была чем-то начинена? Кто-то подмешал ей наркотик? Оба предположения были маловероятными, но она обнаружила себя в таком месте и таком столетии, о котором только читала. Нельзя сказать, что прочитанное имело большое значение для Франки, включая и необыкновенную притягательность герцога, которую она чувствовала.

Тяжеловооруженные рыцари пристально и важно всматривались в идущих через забрала своих шлемов и возбужденно переговаривались, но по жесту герцога замолкали.

— Какой год сейчас? — спросила Франки, повернувшись вполоборота к герцогу, профиль которого был точно такой же, как каменное изображение в двух шагах от нее.

Он посмотрел на нее, нахмурился, но не замедлил шаг.

— Тысяча триста шестьдесят седьмой от Рождества Христова! Где вы были все это время, если у вас возник такой вопрос? Даже в женских монастырях наблюдают за течением времени.

Голова Франки пошла кругом от путаницы мыслей, желаний и ужаса. Все эти ощущения нарастали, фантазии начинали достигать своей бурной драматической кульминации.

— Если я скажу вам, где я была, вы ни за что не поверите, — вымолвила она. — Достаточно сказать, что это был не женский монастырь, как вы полагали, — она попыталась остановиться, но герцог продолжал идти. — Подождите секунду! Можем мы просто остановиться и поговорить? Я хочу сказать… Знаю, что это просто плод моего воображения, игра подсознания, где мне отведена главная роль, но я не готова разыгрывать такие сильные сцены.

Сандерлин наконец остановился на пересечении галереи и пристально посмотрел на Франческу, будто в сильном смущении.

Все это было так реально — влажные каменные стены замка, факелы с запахом смолистого дыма, великолепные мускулистые люди, стоящие вокруг нее. Она удивилась силе человеческого воображения: ясно, что ее жажда приключений и романтики были намного больше, чем она представляла. Мозг создавал целостные картины мечтаний, подобно хорошо срежиссированной пьесе. Нет, она должна помнить, что все это происходит только в ее мозгу!

— Что за имя бога, о котором вы говорили? — даже в некотором оцепенении герцог излучал самоуверенность и мужество.