Мы с Христиной стоим в толпе и любуемся на чьи — то пышные похороны. Вернувшись домой и опершись о колено отца, я рассказываю ему, что мы с Христиной видели, как хоронили царя.
— «Цавя»! — передразнивает меня папа добродушно.
Вскоре я узнаю из разговоров старших, что хоронили вовсе не царя. Умер городской голова.
К удовольствию мамы, я после этого рисую голову на ножках и спрашиваю, таким ли был голова при жизни.
Христина была наша екатеринодарская няня. Идет полоса екатеринодарская.
Вот из тумана выступает Клара Марковна. Светлые волосы, пенсне. Приветливая улыбка. Фамилия ее Шимкина. Наша екатеринодарская приятельница.
Вот еще екатеринодарская фамилия — Дуля. Мы живем у них на квартире.
Тут я обрезал себе столовым ножом средний палец левой руки. И обрезал не очень сильно. Но шрам, впрочем едва заметный, сохранил на всю жизнь.
Однажды, войдя под стол, я увидел там кошку. Я заговорил с ней, а она протянула лапу и оцарапала меня. Ни с того ни с сего. Ни за что ни про что. Я очень обиделся.
Вскоре после этого мне нанесена была обида еще более глубокая.
В саду пасся теленок с едва прорезавшимися рожками. Он казался мне огромным. И вдруг тоже ни с того ни с сего бычок этот бросился на меня. Я с воплями пустился удирать. У самого перехода во двор бычок меня настиг и прижал своими рожками к плетню.
Мама прибежала ко мне на выручку. Но она — и это еще более обидело меня — смеялась над этим ужасным происшествием.
Рюминская полоса жизни.
Тихие и мирные разговоры на балконе.
Тихий и мирный дед, который, впрочем, так часто грозит, что выпорет меня крапивой, что я стал называть его — дедушка крапивный. Так и записано на карточке деда, которую прислала нам бабушка после его смерти: «Милому внуку на память дедушку крапивного».
Дедушка, видимо, был несколько расточителен. Однажды мы ехали с ним на дачу на извозчике. И дедушка просил меня никому об этом не говорить. Я обещал. И, конечно, выполнил бы это обещание, если бы не разбились яйца, которые мы везли на дачу.
Извозчик сказал: «Эх, привезли хозяйке яичницу вместо яиц». Эта шутка показалась мне настолько смешной, что я рассказал ее за чаем.
Дяди и тетки расхохотались, дедушка схватился за голову в шутливом отчаянии. Я сначала испугался, но потом по лицу бабушки понял, что она не сердится. Она была в противовес деду экономна. Это от нее и надо было скрыть, что мы ехали на извозчике.
Вспоминается детство как легкое время, а мне пришлось много страдать физически. Прежде всего меня мучил диатез, который тогда называли экземой. До двух лет он покрывал не только щеки мои, но и голову. Думали даже, что у меня не вырастут волосы. Меня отпаивали коровьим молоком и закармливали яйцами всмятку, и никто не знал в те времена, что это как раз и вызывает диатез.
