Мой мозг лихорадочно работал, ища спасения. Я напряг всю свою память, сосредоточился и сфокусировал все свое внимание как бы в один луч, который, словно пучок электронов, пробегал строку за строкой на экране, скрупулезно прощупывая все закоулки мозга в поисках информации, ячейку за ячейкой: ничего… никакой информации… нет… нет… СТОП! Вспыхнуло!.. Да, я вспомнил: тот молодой человек, который недавно был мобилизован с военной службы, тот самый, которому нравилось беседовать со мной. Да, вскользь он упоминал, что в Томске у него есть квартира, но поскольку со своей женой — а она секретарь областного исполнительного комитета, упомянул он при этом, — собирается разводиться, то временно живет здесь в Дзержинке, у своей матери.
Его жена — секретарь областного комитета! Это высокий пост, ей подчиняется даже начальник областного отдела народного образования! Если бы она замолвила за меня словечко. И ее муж наверняка не откажет мне в маленькой услуге попросить об этом свою жену. Но он был в отъезде! В отъезде, именно сейчас, когда меня постигла такая беда! Я решил отыскать его мать; я ее не знал, но она была обо мне наслышана.
Пожилая, скромно одетая женщина приняла меня сдержанно, но не угрюмо. Когда я изложил ей свою просьбу, она задумалась; я молча, умоляюще смотрел на нее, и она взяла перо. В тот же день я помчался в Томск — снова восемь километров до реки, паром, пыльные дороги. На втором этаже красивого бревенчатого дома мне открыла дверь молодая тощая брюнетка с резкими чертами лица, на котором лежала печать усталости, как если бы она собственноручно подстегивала людей ударами; ведь это свойственно людям ее склада, тем, кто подгоняет и кого подгоняют, кто бранится и кого бранят. Она молча вскрыла конверт, молча пробежала глазами по строчкам — меня она при этом оставила стоять в дверях — и молча закрыла дверь. Все! Последняя слабая ниточка надежды порвалась. Да, если бы молодой человек, ее муж, сам попросил ее, может быть, было бы по-другому. Кто знает, как она относилась к свекрови?
На пароме в Тегульдет
с нами едет смерть.
Как бы там ни было, на следующее утро я отправился в тяжкий путь — в областную администрацию народного образования. В обширной прихожей, из которой одна дверь вела в рабочий кабинет Ч., сейчас, в дни школьных каникул, собрались директора школ, руководители районных комитетов, а также учителя из городов и деревень Томской области, чтобы обсудить со своим шефом Ч. текущие дела. С группой из Тегульдета, большого села, расположенного в одноименном районе к северо-востоку от Томска, я разговорился. Учитель математики им был не нужен, но они готовы были взять меня на работу как учителя физики, и для этого мне нужно было всего лишь получить ордер у Ч., разъяснили мне. «Всего лишь» ордер; н-да, в нем-то и была загвоздка.
