*** **** («Книга истории»), в название основных частей которой также включено слово
шу.
Юй шу,
Ся шу,
Шан шу,
Чжоу шу. Кстати, Сыма Цянь широко использовал этот источник, и, учитывая пиетет историка по отношению к
Шан шу, слово
шу для названия трактатов вполне могло быть использовано в продолжение этой традиции. Вместе с тем термин
шу получил у историка новое содержание: главы этого раздела представляют собой не просто записи событий или речей, а небольшие энциклопедические статьи по отдельным отраслям знаний, по обычаям и верованиям.
В составлении таких тематических подборок Сыма Цянь тоже имел предшественников. Элементы подобных описаний встречаются в трудах философов Сюнь-цзы, Хуайнань-цзы, в Люй-ши чунь-цю, в сочинении, приписываемом Люй Бу-вэю и его помощникам, и т. д.; как пишет Б. Уотсон, «Цянь имел в качестве модели для трактатов известное число коротких текстов или глав больших работ, посвященных сходным сюжетам» [32, с. 115]. Эдуард Шаванн, сдержанно оценивая трактаты, считает, что Сыма Цянь «чаще всего удовлетворялся группировкой по-новому текстов, распыленных в анналах», однако в целом признает, что историк «проявил глубокий и проницательный ум, когда предпринял такую переплавку исторического материала» [27, т. I, с. CLXXIV].
Современные китайские историки достаточно высоко ставят труд Сыма Цяня по созданию этого раздела «Исторических записок». Сюй Вэнь-шань, например, пишет: «В общем, источники материалов для восьми трактатов были весьма трудно[доступными], в истории к тому же не было сложившихся представлений [об этих предметах], которым можно было следовать. [Сыма Цянь] целиком полагался на собственные наметки и построения, сам создал систему и ткань трактатов, сам собирал материал и из него монтировал и писал главы... Поэтому это был раздел всего труда, который потребовал наибольших усилий [историка]» [41, с. 250]. Ху Пэй-вэй видит в трактатах начальную модель истории культуры [47, с. 36]. Начитанность Сыма Цяня, практическая деятельность его на посту историографа и астролога, реформатора календаря, знакомство со страной и народом позволили ему с одинаковой обстоятельностью и профессиональным мастерством описать и обряды, и календарь, и звездное небо, и систему верований, и экономику [11] страны. В этой всеохватности и состоит его новаторство, его вклад в историю идей и социально-экономическую историю. Тот факт, что форма и содержание трактатов были восприняты историками последующих эпох и трактаты стали неотъемлемой частью большинства династийных историй Китая, получив, как правило, наименование
