День рождения у меня в этом году так себе вышел. Он нынче на государственный праздник приходится, только мне как-то и праздновать особо нечего. Работа есть — а отчего бы ей не быть, у нас же теперь жизнь веселее с каждым днем… А что внутри тесно и снаружи страшновато, и то одного, смотришь, нет человека — как в воду канул, то другого, и все помалкивают… ну что. И не к такому привыкаешь, говорят.
Так и живем.
Но все-таки подарок я получил — письмо. Толстое. С фотографиями. Это Сэм Халин меня вспомнил, друг детства. Сэм в торговый флот подался, так что весточки от него бывают не часто, но всегда с подробностями. Вот и сейчас расписал, как протекает его новая рекламная кругосветка (да, помню, помню, что-то такое читал), а вот и снимки… Ну, это Сэм и его девушка из Глазго… Сэм со всей таможней Порт-о-Пренса, Сэм с перевязанной рукой (вскрывал кокосовый орех ножовкой!) — и громилы из береговой охраны Сан-Томе… Сэм под кружевными эвкалиптами, в обнимку с каким-то тощим парнем, черные очки сдвинуты на лоб…
Я еще удивиться толком не успел, а рука сама увеличительное стекло на столе нашарила — да, как же, рассмотри лицо, попробуй, у фотографа руки из задницы растут…
Это где? И — это… Что там на обороте написано?
Порт Хобарт какой-то, Тасмания?!
Келли?!
Не может быть!
Так я себе сказал — и оставил почту, ушел на балкон. Сигарету скурил — мало показалось, за вторую взялся — стоп! Вспомнил, даже передернуло — у него такая точно привычка была — одну за другой …
Я ведь его похоронил, в некотором роде. Как всех, исчезнувших бесследно.
Келли…
И тут я понял, что мне, в сущности, не с кем даже перемолвиться об этом — Симон, который мне про его исчезновение рассказал, тоже сгинул — в последний раз я его после мятежа танкистов видел, когда пленку со снимками отдавал… Он мне тогда, собственно, и сказал, что к Келли опоздал, видимо, — что квартира разгромлена, и похоже, что хозяин ее покинул недобровольно… А больше — никого… Или, наоборот, полгорода — всех его одноразовых парней и подруг… Да они и не помнят такого!
Я и так еще посмотрел на снимок, и эдак. У меня в рабочих альбомах были фотографии и самого Келли — конечно, хорошие, не чета этому, но человек под эвкалиптами был очень, очень похож. Смотрел в камеру почти так же, как глядел, бывало, в мою — ухмыляясь только ртом, а глаза — будто в прицел глядят…
