Знали, что бог откажет?!
Папа каждый год просит Гермия об этом, понял я. Заступись за меня! Перед Зевсом, твоим отцом! Папа просит, а Гермий заступаться не хочет. Или заступается, просто Зевс его не слушает. В прошлом году то же самое было, только я маленький был, глупый. Братья старшие, они раньше догадались. Поэтому у них лица кислые. Им папу жалко, а помочь ничем не могут.
Чем тут поможешь, если даже у бога не выходит?
Папа, должно быть, Зевса прогневил. Нет, если бы прогневил, Зевс его молнией шарахнул бы! Или у папы с мамой вообще детей бы не было. Я про такое сто раз слышал! Но у папы с мамой есть мы. Так чего же они хотят, о чем просят?!
Я стал про все это думать и еще больше запутался. Хорошо, что нас позвали ужинать. Баранина уже поджарилась, не для бога – для нас. Измазавшись мясным соком, я снова вспомнил про жертвы. Папа просил о ягнятах. О детях. И ни словом не обмолвился о дедушке Сизифе. Поминальные жертвы? О них Главк Эфирский забыл.
Ну и хорошо, что забыл. Значит, дедушка пока с нами останется!
На ночлег нас разместили в приюте для паломников, рядом с храмом. Там уже расположились какие-то люди, но жрец их оттуда выгнал. Жрец выгнал, а папины воины помогли. Когда Пирен об этом сказал вслух, папа его поправил:
– Надо говорить: попросил удалиться. Запомнил?
Удалиться – это уйти куда подальше, верно? А люди эти никуда не ушли. Улеглись тут же, под навесом, позади приюта.
Так что, наверное, мы их все-таки выгнали.
Ну и что с того? Папа – басилей! Тут все его. Как скажет, так и будет! Или вы хотели, чтобы правитель с сыновьями под навесом ночевал, а эти – в доме? Ха! Ничего, ночи сейчас теплые, а у них одеяла есть. Не замерзнут. Навес, опять же, если дождь.
На небе проступили первые звезды. Серебрился бледный лик луны. Богиня Селена сегодня выглядела печальной. Неужели из-за того, что папе не удалось вымолить новых детей? Вряд ли. Ей-то какое дело?
Приют был бедный: две комнаты с голыми стенами. Очаг в углу, деревянные лежанки на полу. Все. Это вам не дворец!
Ничего, нам только переночевать. И утром – обратно. Воины устроились у дверей: нас охранять. Я растянулся на жесткой лежанке, завернулся в одеяло, которое привез с собой – и сам не заметил, как провалился в сон.
Со мной так бывает. Раз – и я уже сплю.
Приснился мне великан. Огромный – до неба! В боевом доспехе. Я сперва решил, что это Арей, бог войны. Он тоже большой, в доспехе. Помню, как Делиад про него рассказывал. Только этот великан был совсем не страшный. Арей, знаю, всегда с мечом. У великана тоже был меч. Здоровенный меч из чистого золота, широкий как лопата. Меч был сумасшедший. Он все время превращался в лук, потом обратно в меч, а я сомневался: Арей, не Арей? Еще Делиад говорил, что Арей весь в крови. Ну, в сиянии, которое кровь.
