Капитан опустил револьвер, поставил курок на предохранитель и убрал оружие в кобуру. Брун сделал шаг вперед и протянул правую руку.
— Это рука предателя и шпиона, — холодно сказал офицер, отказавшись от рукопожатия.
Брун кивнул.
— Пошли, — приказал капитан. — Вернемся в лагерь, до завтрашнего утра ты не умрешь.
Он повернулся спиной к своему пленнику, и эти два загадочных человека отправились в обратный путь, вскоре поравнявшись с часовым, который выразил свое отношение к происходящему, отдав командиру излишнюю и преувеличенную честь.
IV
Наутро после этих событий двое мужчин, победитель и пленник, сидели в палатке капитана. На столе между ними лежали в беспорядке официальные и личные письма, написанные капитаном ночью, и среди них бумаги, уличающие Бруна в шпионаже. Тот без всякой охраны провел ночь в соседней палатке. Оба уже позавтракали и в настоящий момент курили.
— Мистер Брун, — заговорил капитан Хартроу, — вы, наверное, не догадались, как я признал вас в этой одежде и откуда мне известно ваше имя.
— Как-то не задумывался над этим, капитан, — ответил со спокойным достоинством пленный.
— Тем не менее хочется, чтобы вы это знали — если, конечно, нет возражений. Ведь наше знакомство восходит к 1861 году. В то время вы были рядовым в полку штата Огайо — смелым и надежным солдатом. К удивлению и разочарованию и офицеров, и товарищей, вы дезертировали и перешли на вражескую сторону. Вскоре во время сражения вы попали в плен, вас узнали, судили военным судом и приговорили к расстрелу. До исполнения приговора с вас сняли наручники и посадили в товарный вагон, стоявший на запасных путях.
— В Графтоне, штат Виргиния, — уточнил Брун, не поднимая глаз и стряхивая пепел мизинцем руки, в которой держал сигару.
— В Графтоне, штат Виргиния, — повторил капитан. — В один темный, ненастный вечер солдату, только что вернувшемуся из долгого, утомительного перехода, поручили сторожить вас. Он сел на ящик из-под крекеров у двери вагона с заряженной винтовкой и прикрепленным штыком. Вы сидели в углу, а солдату приказали убить вас при попытке подняться.
— Когда мне надо было подняться, он звал капрала.
— Правильно. Время тянулось долго, и солдат поддался требованию природы: заснув на посту, он тоже заслужил смертный приговор.
— Да, вы это заслужили.
— Как? Вы узнали меня? Все это время вы знали, что это был я?
Капитан вскочил и в сильном волнении зашагал по палатке. Его лицо пылало, серые глаза утратили тот стальной, безжалостный взгляд, каким он смотрел на Бруна поверх дула револьвера. Они удивительным образом смягчились.
