Из более-менее вменяемых теорий есть и ещё одна, достаточно мрачная. Согласно ей, наш предок-падальщик вынужден был переносить в руках к найденной еде камни, с помощью которых приходилось разделывать тушу, дробить кости для извлечения костного мозга, так как ни когтей, ни мощных клыков для разрывания не было. Так и привык ходить на задних, с занятыми руками.
Археологические находки последних времён, если я правильно их понимаю, указывают на то, что наш предок был прямоходящим ещё при жизни в лесу. При этом он сохранял возможность хорошо лазить по деревьям, хоть и делал это не так «круто», как это могут многие другие обезьяны, прямо «перепархивающие» с ветки на ветку (брахиация). А с дерева спускался, предполагаю, не ради суши, а ради воды. И не только ради водопоя. Ибо там, в воде, в мелких ручьях и болотцах, хватает всякой питательной белковой живности. Даже в современной земной средней полосе, ежели придётся заниматься выживанием без запаса консервов, надо идти к воде и ловить там лягушек, собирать ракушки, и не умрёшь от голода. Спускаясь попить водички, обезьяны, конечно, находили всякую живность, и им это понравилось.
В саванну, на опушки, видимо, тоже выходили, как это делают многие современные обезьяны. Ибо известно, что продуктивность гектара степи в растительной пище намного выше, чем гектара леса. Там много всяких клубней, корешков и злаков, а в лесу дерево с созревшими плодами не всегда легко найти. Но всё-таки выходящие в степи обезьяны не испытывают потребности всё время ходить на задних лапах.
А вот в речке без этого никак. Преимущество мелкой лесной речки перед крупной — в ней нет больших хищников, крокодилов. Зато лесной хищник может незаметно приблизиться, прячась за деревьями. Выход — отдалиться от леса по реке. Сухопутному хищнику теперь труднее подкрасться незамеченным, особенно при наличии специальных наблюдателей, которые есть у обезьяньих стаек. Наши предки уплывали от них и, может быть, ещё и кидались чем-нибудь в головы плывущих за ними врагов. Но для этого уже нужна река побольше, чем лесной ручей.
В большой реке, соответственно, большие крокодилы. От них уже надо удирать на сушу. В таких примерно условиях, в прыжках туда-сюда, думается, и продолжилось дальнейшее развитие человечества. В постоянном стрессе, в частой смене места обитания, что требует быстроадаптирующегося мышления. «Что нас не убивает, то нас развивает».
В древних саваннах и находят в основном археологи останки древнейших человекообезьян, не в лесу. Вылезать из реки в степь стоило как ради спасения от крокодилов, так и ради богатой растительной пищи, а также для ночёвки на отдельно стоящих деревьях. Из-за таких деревьев, может быть, происходили первые древние сражения вооружённых примитивным оружием обезьянолюдей с самым опасным врагом — с клыкастыми ископаемыми гигантскими павианами. И с себе подобными из другой стаи.
