Она упросила профессора Преображена изобрести и изготовить для нее специальные перчатки с когтями лучшей стали, и теперь, надев их, аккуратно и тихо влезла к помосту со стороны благоухающей сумки с пирожками. Достав из рюкзачка ножичек, она тихонько подпорола сумку и переложила к себе пирожки, борясь с желанием сразу сунуть их в рот.
Тихо спустившись, она отошла поодаль и стала с наслаждением лакомиться. Откусив пирожок, она для еще большего удовольствия нюхала спящие ночью цветы. Увлекшись этими занятиями, Кошка утратила осторожность и лишь в последний момент заметила грозящую ей опасность.
Громадный вожак кабаньей стаи вел своих подопечных пировать на овсяное поле. Заметив чавкающую в кустах Кошку, он взъярился и бросился на вторгшуюся на территорию, которую он считал своей, пришелицу. Лишь в последний момент Кошка увернулась, роняя пирожки, и громадная туша пролетела мимо. Кабан бросался на нее снова и снова, Кошка уворачивалась. Вскоре, разозленная потерей разбросанных, растоптанных пирожков, она вскочила кабану на холку и, впившись когтями перчаток и задних лап ему в шкуру, стала шипеть свои кошачьи ругательства в кабанье ухо. Кабан вертелся и носился, ополоумевший. Наконец, все это надоело Кошке и она прыгнула с кабаньего загривка на дерево. Обезумевший от ярости секач стал с разбегу таранить её убежище, Кошка, перепрыгнув на другое дерево, незаметно соскочила в кусты и тихонько ушла, кабан же продолжал метаться и крушить всё, что мог вокруг.
А охотник на помосте, сжимая арбалет в потных руках, таращил глаза, пытаясь разглядеть в темноте, кто это устроил такую шумную кутерьму.
Хряк шел по следу Кошки, но не старался догнать её. Он понял, что не сможет легко схватить ловкую и чуткую добычу. Надо было выбирать подходящий момент. Внезапно какая-то темная масса преградила ему путь на овсяном поле. Это было кабанье стадо с громадным, разозленным издевательствами Кошки секачем во главе. С изумленной яростью глядел кабан на нового пришельца. Бледная, грязная шкура свисала большими складками с потерявшего жир хряка, и он казался внезапно ожившей придорожной падалью, которая того и гляди развалится на куски. Но внешний вид был обманчив. Под шкурой трупа наливались силой стальные мускулы. У него хоть и не было кабаньих клыков, выступающих наружу, но увеличившаяся пасть была с толстыми, мощными зубами, способными дробить прочные предметы. Удлинившиеся конечности были сильными и ловкими.
