– Иногда бывает, – со смехом отвечает Лиам. – Коли хочешь избавиться от какой-нибудь вещицы, за хранение которой тебе могут оттяпать руку, в Бельдаре ты ее продашь.
– А ты купишь мне что-нибудь?
Лиам смотрит прямо на меня глубоким и сияющим взглядом. Но его внимание рассеяно вокруг нас.
– А что бы ты хотела?
– Что-нибудь красивое, – с усилием улыбаюсь я.
Надо делать вид, будто ничего не происходит, но именно сейчас я вдруг понимаю, что ключ к разгадке – это тишина. В подлеске больше ничего не трещит, не скрипит. Животные, которых было почти не видно, но хотя бы слышно, исчезли.
– Значит, что-нибудь красивое, – задумчиво повторяет Лиам.
Я киваю.
– Или что-нибудь прекрасное? – продолжает рассуждать он. – Например…
– Во имя ночного горшка Королевы, прекратите сейчас же! – не выдерживает Алис. – Не то я больше не смогу спать с вами в одной палатке.
– Никак не пойму, это угроза или обещание? – шепчет мне Лиам, облизывая губы.
И затем, понизив голос, говорит:
– Сохраняем спокойствие, в случае чего бросим вьючную лошадь.
И прежде чем я успеваю испугаться, он вдруг заслоняется маленьким щитом, который только что висел на седле. Хрясь – в дерево впивается короткая толстая стрела.
Я в спешке хватаюсь за меч и не могу обнажить клинок, поэтому от первого противника отбиваюсь ножнами. Неловко стукаю его в грудь, но это лишь отбрасывает его на несколько шагов. Сражаться я могу даже с палкой: годами только так и делала. Но ни разу не занималась этим верхом на лошади. Несколько секунд я думаю, как поступить – спешиться и принять бой или ускакать прочь? Почувствовав мою неуверенность, Золотце фыркает и пускается галопом. С трудом мне удается осадить ее и вернуть на место между моими друзьями, рядом с вьючной лошадкой, которую Лиам ведет на привязи.
Нападающих всего шестеро, их лица скрыты под повязками. Они понимают, что лошади – наше преимущество, поэтому пытаются первым делом поранить их своими кинжалами и ножами, чтобы мы не смогли сражаться верхом или сбежать. Лиам размахивает над головой Нурии, и мне делается страшно. Лицо у него бесстрастное, будто он просто упражняется. Даже в быстрых взглядах, которые Лиам бросает на меня, нет ничего, кроме сосредоточенности. Алис защищает меня с другой стороны: в руках она сжимает короткий клинок, и еще два кинжальчика прикреплены к стременам. Кинжальчики она использует против тех, кто пытается подобраться к ее коню. Я бью кого-то по голове зачехленным мечом. Меня бросает то в жар, то в холод, внутри все сжимается от смеси адреналина и отвращения, когда я замечаю прядь окровавленных волос, которая прилипла к деревянным ножнам. Какое облегчение, что я не обнажила меч… Заточенный клинок Лиама замирает совсем близко: еще немного, и он рассек бы мне плечо. Вместо этого Лиам вдруг отводит руку так, что клинок почти касается гривы Нурии, и бьет противника в челюсть рукоятью. Тот со стоном падает наземь. Этот бой – не игра. Однако мне кажется, будто они не собираются нас убивать. Нападающим нужна добыча, то немногое, что у нас есть. Эта догадка приводит меня в ярость. Кто-то тянется к поводьям вьючной лошадки, и я бью его по руке. Хруст, с которым ломается рука, заставляет меня содрогнуться. Я заставляю Золотце сделать еще несколько шагов в сторону покачнувшегося противника, а сама угрожаю ему мечом.
