Отмахиваюсь от этих мыслей. Лиам тем временем перечисляет, что есть у него в кладовке. Соленая рыба, законсервированная тыква, маринованные овощи, жареная оленина и разные грибы.
– Спасибо, мне уже дурно, – скорчив скорбную мину, перебиваю его я.
К моему облегчению, Лиам достает откуда-то козий сыр и, расплавив его на сковороде, намазывает на хлеб не первой свежести. Я не жалуюсь, все равно это лучше грибов. Совсем забыла, как их ненавижу.
– Зима, что тут сказать, – будто извиняясь, говорит Лиам.
После сыра чувствую себя просто великолепно. Кажется, будто я могу и дерево с корнями выдернуть. Или хотя бы цветочки.
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше не бывает! – искренне заверяю я.
Лиам довольно жмурится, будто именно это он хотел услышать. Присев на краешек кровати, он шепчет: «Ну и славно», а я вдруг чувствую себя в ловушке, которая только что захлопнулась.
– Тогда скажи мне, Майлин Уолш, кто ты? Сомнений нет, ты – моя Королева. Но кто ты для всех прочих?
Черствый хлеб застревает в горле. Конечно, я понимаю, что надо ответить Лиаму. Но мне хочется защитить его от правды. Пусть у нас будет несколько беззаботных часов.
– Молли, – объясняю я с набитым ртом. – Для всех, кто встретится на пути, я просто Молли.
Но Лиама не проведешь, тем более таким дешевым трюком.
– Кто ты для самой Лиаскай?
Я отвожу взгляд.
– Значит, путешествие в Завременье не помогло, – спокойно заключает он. – Ты все еще Королева. А Лиаскай все еще в тебе.
Вижу, как Лиам размышляет над всем этим, приходит к каким-то выводам, мысленно просчитывает все возможные последствия, чтобы ничего не упустить. Наконец он тяжело вздыхает:
– Надеюсь, у тебя есть план, Майлин. Потому что у меня его нет.
– План просто чудесный, – отвечаю я, откладывая хлеб в сторону.
Лиам ворчит, что никакого чудесного плана быть не может, но я пропускаю все возражения мимо ушей и придвигаюсь к нему.
– Хочу забыть о существовании мира снаружи.
– И это твой чудесный план?
– Именно так, – шепчу я. – Ну же, Лиам. Поговорим позже.
– Пока не поговорим, мы потеряны друг для друга.
Хочу рассмеяться, но смеяться во время поцелуя получается плохо.
– Как мы можем быть потерянными? – вздыхаю я, когда Лиам, оторвавшись от моих губ, покрывает поцелуями шею. Во всем теле ощущаю приятное покалывание. – Мы только что нашлись. А с остальным…
«А с остальным разберемся», – собираюсь сказать я. Но Лиам исполняет мое желание забыть о мире снаружи. Он мягко заставляет меня лечь, придерживая при этом руками, и я не падаю на подушки, а плавно опускаюсь.
