– Ее звали Виктория, – шепчу я, утыкаясь лицом ему в грудь. Глубоко вдыхаю родной запах, прижимаюсь к Лиаму, будто он может исцелить меня и превратить в ту Майлин, которой я когда-то была.
– Имя я еще помню.
– Что это значит? Майлин? – он нежно трясет меня за плечи. – Что с ней случилось?
– Не знаю.
Пустота, одна пустота, там, где должны танцевать тени и свет. Пустота повсюду.
– Она умерла, Лиам. Это все, что я знаю.
– Майлин. Мне очень жаль, – его голос доносится словно издалека. И во мне вспыхивает страх, что сам Лиам тоже далеко. А мне очень нужно, чтобы он был рядом.
– Она умерла, Лиам. Но более того…
Но тут пустота достигла глаз, стало темно и холодно.
Ведь больше я ничего не знаю.
Я очнулась в постели, которая пахнет Лиамом. Он очень поторапливает и отпаивает меня теплым переслащенным чаем.
– Какая гадость, – бормочу я.
Он с облегчением улыбается:
– Очень на это надеюсь. Не переживай, в следующий раз, когда ты свалишься в обморок, я без зазрения совести заварю очень крепкий чай по бабушкиному рецепту.
– Ой, кажется, мне внезапно стало лучше. Долго я была без сознания?
– Мгновение. А затем ты уснула на минуту-другую, – Лиам гладит меня по волосам и вздрагивает, заметив на плече затянувшуюся рану, которую нанесла мне в Дублине теневая тварь. – Вижу, тебе через многое пришлось пройти?
Ах, Лиам, если бы ты только знал!
Сев на кровати, я с любопытством осматриваюсь. Этот дом меньше старого жилища Лиама и обставлен так, будто в нем обитает аскет и монах. К моему облегчению, здесь хотя бы есть дровяная печь: на ее медной поверхности стоит чайник, от которого идет пар. Пахнет травяным чаем и деревом, потому что Лиам построил под крышей балочное перекрытие. Теперь ясно, зачем ему доски, которые он строгал на улице. На одной из балок, сложив за спиной крылья, лежит ночная кошка. Она недовольно смотрит на меня, помахивая хвостом. Зузу никогда не питала ко мне симпатии. Улыбаюсь, чувствуя ком в горле.
– Ты правда в порядке? – допытывается Лиам, поглаживая меня по спине.
– Да, не переживай. Я просто целый день не ела, а путь выдался тяжелый.
Но обессилела я совсем не из-за этого. Меня выбили из колеи исчезнувшие в тени воспоминания о сестре. Глубокий вдох – долгий выдох. Нельзя еще раз потерять сознание. Я ведь совсем ее… забыла. Там, где были воспоминания о ней, светлые и мрачные, теперь одна пустота, глубокая, словно пропасть. И на дне пропасти что-то пустило корни. Что это? Пока не понимаю, но точно знаю – этого стоит бояться.
