Звучит красиво… И отчего-то его фраза задевает пустоту внутри меня, там, где должно быть воспоминание. Прекрасное или ужасное. Страх или надежда – я не знаю.
– И что это значит? – я обращаюсь к Лиаму, поскольку он единственный не станет меня щадить.
– Попытка стоила нам времени. Времени, которое тебе отпущено.
– Сколько?
Это у меня голос так ослаб или дело в потрясении, которое выкачало из меня энергию? Надо бы встать на ноги, но одна мысль об этом кажется абсурдной. Вглядываюсь в беспомощные лица. Никто не знает ответ. Дни, недели?
Ясно одно: с тех пор, как мне на голову возложили корону, время моей жизни поставили на счетчик. И сейчас он начнет тикать быстрее.
– Мне очень жаль, – шепчет Серафина.
Она ни в чем не виновата.
– Вы были очень осторожны, я знаю. Просто она слишком сильна. Слишком сильна для вас, для меня…
Слишком сильна для всех нас. На меня накатывает слабость, тяжелая и темная. Так бывает, когда терпит крушение большая надежда.
Лиам берет меня на руки, и я не сопротивляюсь. Обняв его за шею, утыкаюсь лицом ему в плечо.
– Не знаю, что теперь делать… – лепечу я.
– Не переживай, – отвечает он тихо, чтобы не услышали другие. – Я отнесу тебя домой.
Трактир – это не дом, но хоть какое-то пристанище. Проснувшись утром, я уже не помню, как очутилась в постели.
Лиам еще не проснулся, и в утреннем свете, проникающем через мутное окно, черты его лица кажутся совсем мягкими. Он точно спит? Да. И ему ничего не снится. Осторожно целую Лиама, и на его губах мелькает кривая улыбка. Он не просыпается. Что ж, одно из двух: или Лиам потерял слишком много сил и впал в кому, или утро начинается на удивление здорово.
Встав с кровати, я босиком крадусь к туалетному столику, где ждут кувшин воды, миска и маленькое зеркальце. Зеркальце овальное с отколотыми краями. Просто праздник какой-то. Я полощу рот, умываюсь и снова полощу рот. Затем беру зеркальце и подношу его к лицу.
Летнее небо с белыми облаками. Так это описал Лиам. Нет, он ошибся. В моих глазах мелькают не облака. Они кажутся белыми, но за ними скрывается лишь тьма… Это тени.
Швырнуть бы это зеркальце в каменную с опаловыми прожилками стену. Хочу все сокрушить в своей… нет, чувство, которое меня охватило, это не ярость. Это что-то другое. Судорожно сжав зеркальце в руках, я немного порезалась. Как можно осторожнее кладу его обратно на столик, тихо-тихо, опасаясь разбудить Лиама.
Я возвращаюсь к кровати и стягиваю с себя рубашку. Она падает на каменный пол, а я забираюсь под одеяло и прижимаюсь к Лиаму обнаженной кожей.
