— Почему бы нет? На несколько дней. И детей можно взять.
Василиса запищала от восторга. Ребенок и есть! И отчего так приятно наблюдать за ее счастливым личиком? Демоны, да ее проще удивить и обрадовать, чем Тома и Теону!
Она обняла его крепче, а потом отстранилась и посмотрела уже с испугом, как тогда, в кафе.
— Лиса, чего ты боишься? — не выдержал Артур. — Неужели я хоть раз тебя обидел?
— Нет, что ты… — Она закусила губу.
— Тогда чего?
— Я… мне… Ох… Артур, у меня и для тебя есть подарок.
— Правда? — он тепло улыбнулся. — Это… неожиданно. Эй, ты куда? — он удержал ее на коленях, хотя она попыталась встать.
— Хочу отдать его.
— Скажи, где. Я подам.
— Да вон, на столике…
Он посадил ее на диван, но только чтобы взять коробочку.
— Держи.
— Это ты держи. — Василиса протянула ему подарок на раскрытой ладони. — Если не понравится, я верну…
— Тс-с-с… — он приложил палец к ее губам. — Уверен, он мне понравится.
В коробочке лежали запонки: золотые, в виде драконьей морды.
— Лиса-а-а… — он поднял на нее удивленный взгляд.
— Твой… тотем, — неуверенно сказала она. — Не нра…
Эта женщина слишком много говорит, а еще больше сомневается. Он накрыл ее губы поцелуем, не позволяя вырваться из объятий. Она и не пыталась — замерла, а потом робко ответила.
— Мне нравится, — ответил он. — Очень. Спасибо, милая.
Всего один поцелуй, а ее губы припухли и стали еще соблазнительнее.
— Лиса, но ты не ответила на вопрос. Ты чего-то боишься. Чего именно?
— Себя… — прошептала она. — Я… Только не смейся, ладно? Просто скажи правду, если тебе это… не нужно… И я больше никогда…
Василиса смущалась и путалась, но Артур уже догадался, что сейчас услышит.
— Обещаешь? — потребовала она.
— Обещаю.
— Кажется, я в тебя… влюбилась… — выдохнула Василиса.
Он снова поцеловал ее — требовательнее и жарче.
— Тебе только кажется, милая? — спросил он, оторвавшись от ее губ, чтобы перевести дыхание.
Василиса совершенно потеряла ощущение реальности происходящего. Это снова сон, навеянный лунной хранительницей Айри? Однако боль в лодыжке была настоящей. И ласковые пальцы, втирающие мазь — настоящие. И глаза мужчины, такие близкие и такие теплые — настоящие. И мягкие требовательные губы…
Как она решилась на такое признание? О чем она думает? Это порыв, игра воображения. А она поверит и будет страдать, убедившись, что все — лишь иллюзия.
Артур ждал ее ответа, лаская пальцами висок, мочку уха, шею. Она ощущала его теплое дыхание на щеке. Он пах кардамоном и гвоздикой.
