Белый в одном ряду с Джойсом, Прустом, Кафкой. Он опередил их, предваряя поэтику их произведений. Если говорить о Белом как о прямом предшественнике Джойса, то следует назвать поток сознания, переосмысление античной мифологии (у Белого - мифы о Сатурне и Аполлоне, у Джойса "Одиссея") как способ символизации и придания происходящему вселенского сущностного характера, художественная реализация теории Фрейда, изображение подсознательного распада, одиночества, разрыва связей, эдипова комплекса, определяющего отношения персонажей (Николая Аполлоновича с отцом и матерью), кинематографичность (монтаж, основанный на сцеплении ассоциаций). Известно, что Джойс в Париже любил смотреть "Броненосец "Потемкин"" С. М. Эйзенштейна, который считал Белого своим учителем. Джойса, по его собственному признанию, привлек монтаж. Бездушная чиновничье-бюрократическая власть, которую символизирует Учреждение, возглавляемое сенатором Аблеуховым, бесконечно далекая от "фабричного люда", - прообраз недоступного замка в одноименном романе Кафки.
Провокация, слежка, вездесущее и всемогущее охранное отделение, опутавшее всех персонажей, как липкая паутина, гнетущее чувство страха предвосхищение "Процесса".
Безысходность, полнейший жизненный тупик, осознание абсурда и ужаса, когда, по словам Ф. М. Достоевского, желаешь "насекомым сделаться", переживают персонажи романа А. Белого, превращаясь в паука или тарантула и предваряя сюжет "Превращения".
Белый обильно использует "ключевое слово", перерастающее в многослойную символику, - прием, характерный для романа-притчи, например, "Шпиль" У. Голдинга. Многократно повторяющееся слово "бесовщина" символизирует террор и провокацию. Роман написан по законам музыкальной композиции - эксперимент, предваряющий опыты Д. Джойса и О. Хаксли. От романа "Петербург" Белый перешел к созданию "Петербургов", в которых стремился зрелищно в киносценарной и драматургической форме воссоздать художественный строй романа. Его кинематогрофичность, опора на зрелищный цветозвуковой и жестовый образ позволила Белому, предрекшему кинематографу великое будущее ("Театр и современная драма", "Синематограф"), создать талантливое, совершенно самостоятельное произведение - киносценарий "Петербург"[1] . Он не дублирует роман, эпизоды разрастаются из отдельных штрихов, деталей, например, упоминание, что Николай Аполлонович - друг Сергея Сергеевича Лихутина, преображается в целую "картину воспоминаний": двое юношей, один из них, сидя на дереве, восторженно говорит другу о своей любви к Софье Петровне. Белый в киносценарии как бы пишет "Петербург" заново, рисуя чисто кинематографическими средствами эпизоды, исполненные глубокого философского смысла (исторические судьбы России и Европы).
