И вдруг, в какой-то момент её пробрала морозная дрожь. Будто, на какие-то несколько секунд, попала в голую степь при зимней стуже. Женщина поёжилась, убрала журнал-веер обратно в сумку и, потирая плечи, ускорила шаг. Буквально через мгновение, ощущение внезапного озноба пропало, и она вновь почувствовала, как её коснулись лучи не по-весеннему жаркого солнца.
* * *
Ещё полный сил мужчина и прихрамывающий старик вошли в школьный двор, и пред ними предстало длинное трехэтажное здание. Оно было сложено из красного кирпича ещё сорок лет назад. В двухтысячных пошла мода укрывать кладку безликой тонкой бетонной шубой. Потому, школа из красной, превратилась в серую, совсем не похожую на ту, которую видел Сергей, когда ребенком учился грамоте в этих самых стенах. Однако, сейчас здание виделось скорее пятнистым. Тонкий слой бетонного раствора, во многих местах обвалился и потрескался, так что учреждение казалось абсолютно заброшенным. Лишь, довольно свежие таблички, повествующие о том, что именно здесь находится среднеобразовательная школа номер два, а так же избирательный участок, говорили о том, что впечатление о бесхозности обманчивое.
— Странно, — озвучил свои мысли вслух Сергей. — Мне казалось, что моя школа выглядит приличнее. По крайней мере, из окна автобуса…
— Так и есть, — кивнул Вайнштейн. — Только, там, по ту сторону.
— В смысле? — не понял Булавин.
— Ну, она «там» — другая. Там, вообще, всё другое, — поделился старик.
— Там это…
— Да, да, да… Там — это у живых, — осёк его сосед. — У нас, всё, вроде бы, то же самое, а вроде бы и нет. Все, какое-то мёртвое. В принципе, оно, наверное, и должно быть таким…здесь.
— Интересно почему?
— Да, интересно. Толик говорит — здесь всё выглядит так, как должно выглядеть перед смертью, — пересказывал Вайнштейн чужие суждения. — Вот эта школа, например — такой она будет перед своим сносом. Ну и так далее…
— Толик говорит? — удивился Сергей. — Мне уже, прям, даже интересно, что это за Толик такой…
— А вот и он сам, кстати, — старик вытянул указательный палец в сторону спортивной площадки.
Там, в окружении грубо сваренных турников, с облупившейся местами краской, сидел совсем юный мальчишка — лет пятнадцати, не больше. Взобравшись с ногами на скамейку, на которой, очевидно, отдыхают дети после упражнений, он сидел по-восточному, уставившись в книгу. Парень был худой, с русыми густыми волосами и зачатками щетины под носом и подбородке, легким пушком на щеках. Тщедушное тело покрывали просторная серая рубаха, брюки чуть темнее верха, и кожаные старомодные сандалии — Сергей припоминал, что примерно такие были у деда. Книга, которую с интересом читал юноша, удивила инженера не меньше, чем старомодный облик юнца. Это были основы квантовой физики — далеко не самое легкое чтиво, и доступное пониманию, отнюдь, не каждого.
