— Может, все-таки вызовем блюстителя? — спросил Рамиль.
— Чтобы нас воспринимали маленькими детками, которые ничего не могут без помощи взрослых? — фыркнул Куракин. — Если кто забыл, то могу напомнить. Я лидер группы, я принимаю решения. Любое ослушание будет жестоко караться. Сергей?
— Я с тобой, — не ожидал я от Аганина другого ответа.
— Светлана, — перевел Куракин взгляд на Терлецкую. — Ты же не посрамишь память своего отца?
Сначала я думал, что высокородная сейчас ударит нашего выскочку. Столько злости было на лице Светки. И еще она почему-то приложила руку в груди, будто пытаясь на ней что-то найти. Но в итоге коротко кивнула.
— Вы? — обратился к нам Куракин. — Или струсили?
Он правильно понял расстановку сил. Катя с Рамилем внимательно смотрели на меня, ожидая реакции. Именно от моего решения зависели и их ответы. Меня сейчас не пугали возможные санкции от Куракина. И угроза прослыть трусом. Лучше быть живым трусом, чем мертвым героем.
Единственное, что зацепило — взгляд Терлецкой. Я не успел уловить, как быстро изменилось ее лицо. Из злого оно стало просящим, возможно, даже умоляющим. Но в чем нельзя было сомневаться, так это в искренности ее эмоций. Какие шансы у троих высокородных против Мерзлыни? Кто ж его знает. Но явно меньше, чем у шестерки магов. Ох, почему мне кажется, что я пожалею об этом решении?
— Мы с вами, — сказал я.
Рамиль лишь тяжело вздохнул, а Зыбунина неодобрительно покачала головой. Да, да, знаю, по-хорошему, надо вызывать оборонника. Но артефакт призыва у Куракина. Отпустить их в троем — увеличить шансы Мерзлыни стать сильнее. Ну, и само собой, убить высокородных. А не всем в этой тройке я желал смерти.
— Ты меня удивил, Кузнецов, — как-то даже по-доброму, что ли, сказал Куракин, — приятно удивил. Теперь самое главное. Просто так эта тварь к нам не выйдет. Максимум, пришлет нечисть. Поэтому нужна приманка.
— Ты хочешь использовать одного из нас? — напрягся я.
— Нет, конечно, — скривил рот Куракин в своей гаденькой улыбке. Нет, настанет время, когда я однозначно пропишу ему. — Мерзлыня по какой-то причине предпочитает девушек. Поэтому одну из них.
— Ты офигел, Куракин? — вкрадчиво спросила Терлецкая.
— Не забывайся, — нахмурился высокородный.
— Прошу прощения, — издевательским тоном произнесла Светка. — Уважаемый господин Куракин, вы офигели?
— Укажи в своем отчете, что эта выскочка сразу сдрейфила, как дело запахло жареным, — ехидно заметила Зыбунина. — Что-то там про память отца еще твердили.
