— Ты ополоумел? — вежливо спросил Куракин.
Хотя вру, «ополоумел» Саша заменил на немного другое слово. И вежливостью там тоже не пахло. Где только высокородный таких выражений нахватался?
— Дело есть, — начал я, и без предисловий вывалил всю информацию на сонных и разобранных магов.
Но чем дальше заходил мой рассказ, тем осмысленнее становились глаза слушающих. Я чувствовал, как возрастает напряжение, эмоциональное и магическое. Того и гляди, сейчас шаровая молния возникнет.
— Это невозможно, — чуть подрагивающим голосом сказал Аганин. — В Иномирье ничего нет.
— По поводу ничего я бы не зарекался, — неожиданно ответил Куракин.
— Ты там был, — встрепенулся я.
— Отец водил меня туда, на совершеннолетие, — поежился Саша, будто вновь ощутил холодные ветра Иномирья, — чтобы, как он выразился, показать наше ничтожество. Чтобы я увидел настолько мощных магических существ, по сравнению с которым мы мелкие насекомые.
— Ты видел теневиков? — удивился я.
— Да, всего парочку, спящих. Мы были под воздействием могущественных амулетов сокрытия, поэтому они нас не почуяли. Но я ощущал силу, заложенную в них.
Я видел, как волосы на руках Куракина встали дыбом. Даже вспоминая сейчас события двухлетней давности, он испытывал страх. Но вместе с этим было еще что-то. Глаза высокородного лихорадочно загорелись. В них плясало то желтое пламя, которое я видел вчера. И мне почему-то оно совсем не понравилось.
— Значит, надо вызывать оборонника, — предположил я.
— Нет, — кровожадно улыбнулся Куракин. — Представьте, что скажут о группе, впервые убившей иномирную тварь? Наша слава переживет нас. Мы зададим такую планку, которую нельзя будет перешагнуть.
— Ты сам только что говорил про мощь этих теневиков, — вмешалась Зыбунина.
— Мерзлыня не теневик, — отмахнулся Куракин. — Это раз. Два — она не настолько сильна, если черпает крохи сил из немощных. Перемещение из мира в мир всегда расходует колоссальные запасы энергии. И эта, как ее, банная тварь…
— Сам ты тварь, — послышался глухой голос Потапыча, который не собирался высовываться наружу.
— Обдериха, — решил я сгладить углы.
— Вот, она говорила, что мерзлыня слаба, — продолжил Куракин.
— Ее силы хватило, чтобы убить поборника. Мне почему-то думается, что ее исчезновение неслучайно.
— Ты видел этих поборников, — отмахнулся Саша. — Слабые безродные только что выпустившиеся из школ. К тому же, он был один. А нас шестеро.
Я не стал напоминать, что стаж у поборника, по словам блюстителя, пять лет. Слишком уж разошелся Саша.
