Света смотрит на его профиль. Какой ровный у него загар. Шрам около рта, с детства, наверное. От ресниц на щеки падает тень. Эрик поворачивается к ней и улыбается. Какого цвета у него глаза. Рядом с океаном они кажутся зелеными. А в зоопарке она подумала – карие. Хочет он ее поцеловать или нет? Его губы открываются. Он что-то говорит опять.
…Что? В туалет? Да, вон, смотри, кабинка. Я тебя здесь подожду.
Он идет через пляж, увязая ногами в песке и сутулясь. Света вынимает зеркальце из сумки и глядит на свое отражение: они с Эриком погодки, но она выглядит старше. Какие у тебя мешки под глазами, любит говорить мама, какой взгляд потухший, занялась бы ты, что ли, физкультурой. Света вспоминает фразу из книжки: «слишком рано в ее жизни было уже слишком поздно».
Когда Эрик вернется, он будет читать ей стихи.
Про птицу кукабару, которая шляется по барам.
Про тукана-истукана, поедающего фрукт.
Про горе-гориллу и выскочку-выдру. Они вместе танцуют орангутанго. По пятницам.
* * *
«Лилька, шалава, думаешь, не знает никто, что это ты за девку твою стихи пишешь? Думаешь, дураки все, никогда про тебя ничего не знают? Мать твоя курва, мужа в гроб свела, мы-то видели, как она с начальником амуры крутила. Ты в мать свою пошла, уродина, под всех приезжих ложилась, от одного дочь нагуляла, думаешь, забыли все? Как ты чужого мужа увести пыталась? Соседи на вас жалуются, у вас не квартира, а проходной двор. А теперь тебе славы захотелось? У самой-то не получилось ничего, кому нужна твоя мазня, разве что на пляже пидарасам показывать! Руки в боки, понимаешь, мы такие гениальные, у меня чудо, а не ребенок! На телевидение пролезла, на радио, журналисты к ней ездили. Шалавой ты, Лилька, была, шалавой останешься, и не пыжься и не пытайся, никому ты здесь не нужна. Ни ты, ни мамаша твоя, ни выблядок. Ни один мужик тут, в Приморском, на тебя не взглянет, и дочке скажи, чтоб не выставлялась, а будет продолжать – мы ее по-своему научим, как поскромнее быть. Убирайся из нашего города, пока тебе все волосы не повыдрали, ведьма, и девку свою забери».
* * *
Света стоит в длинной очереди, рассматривает людей. Некоторые из них в национальной одежде, но большинство – в брюках и пиджаках. Женщины в костюмах и туфлях на высоких каблуках. Света пришла в пальто и босоножках, очень уж рано пришлось просыпаться, не было сил выбирать одежду. Ей холодно. Охранник смотрит на ее документы, просит пройти через металлоискатель, ей дают флажок, и она садится рядом с другими.
