Работа была живой… и великолепной.
Маркус в испачканном красками переднике, вытирал руки.
– Говорят, ты хотел видеть нашу маленькую жемчужинку.
– Живьем, – сказал Себастьян, немного разочарованный, что на этом портрете никаких выпуклых идей нет. – Тебе говорили, что в мире есть другие женщины?.. Натурщицы, там, модели…
Маркус усмехнулся и тоже посмотрел на свое творение.
– Если эта маленькая засранка меня не бесит, то вдохновляет неимоверно. В ней, действительно, что-то есть… Что-то бесячее, не находишь?
– Она слишком тощая сзади, чтобы меня бесить.
– Так сразу и не скажешь, глядя на ваши влажные приветствия.
Себастьян ощетинился.
Он понимал, конечно, что Виви – давно не пять. И целовать ее в губы при встрече, немного странно. Но в то же время, он помнил Верену еще трехлетней. Когда, старательно собрав свои маленькие губки в кучку, малышка торжественно касалась ими его закрытого рта.
Этот поцелуй был частью приветствия, сложившимся ритуалом. И когда Ви вернулась с теми же приветствиями, Себастьян не возражал. Говорил, этот поцелуй – его прощальный кивок пролетевшей молодости. Чмоки тем счастливым денькам, когда они с Фредом и мальчиками скакали верхом, все вместе ездили на футбол или на рыбалку…
Маркус вечно все не так понимал!
– Верена всех при встрече целует. В том числе, Цезаря.
– С языком?
– Могу я поговорить с ней? – отмахнулся Себастьян. – Я пытался связаться по телефону, но ее номер не отвечает.
– Она на психе разбила свой сотовый телефон, и я отказался купить ей новый.
– Ты просто душечка. Учитывая ту мелочь, что не родись она, ты рисовал бы граффити. Под мостом. Угольком из костра, потому что на краски у тебя не было бы денег, – проговорил Себастьян.
– Я расплатился сполна, когда женился на Джессике и выдавал себя за отца этой маленькой… – он оборвал себя.
– Жемчужинки, – ехидно подсказал граф. – По-моему, ты ревнуешь. Просто не признаешь. И пишешь свои «выпуклые» работы.
Маркус сел к маленькому столику у окна и указал гостю на свободное кресло.
– Мне кажется, нам пора серьезно поговорить.
– О чем же?
– Ты знал, что наша Ви и твой сын? – Маркус сделал рукой неопределенный жест.
– Догадывался, – без запинки соврал Себастьян. – Ты?
– Я знал, но не одобрял!
– Ну, как обычно! Всегда все знаешь, все порицаешь, но ничего не делаешь, чтобы это предотвратить.
Тот рассмеялся.
– А что я мог сделать? Мама ей позволяла. Филипп меня даже слушать не захотел, сразу начал врать, что они лишь дружат.
