Дворцы, библиотеки! Листы фолиантов рваных!
Их уже не вмещают лугов зеленых просторы;
на этих выцветших плюшах,
на выпотрошенных диванах
один лишь ветер дремлет,
здесь только ветер — сторож;
семейных портретов странных
груды лежат перед нами,
на этих семейных портретах — деды, отцы и дяди,
увешаны, как побрякушками, военными орденами,
лежат, в глаза нам глядя,
в грязи, в осколках стеклянных.
На этих примятых лицах тупое выраженье:
такое бывает часто
у тех, чье призванье с рожденья —
казнить бедняков безымянных.
Эти портреты, книги, слепое неистовство это
тихой мирной печали освободили меня —
это зари твоей сгустки,
кровавые сгустки рассвета.
Хочу помочь твоим родам — явленью нового дня.
