Морщинистый старик осведомился у Колена о самочувствии раввина Гамлиэля бен Сираха, гаона из Цфата. Колен не понял вопроса, заданного на еврейском, но уловил имя. Другой еврей перевел на французский, уточнив, что гаон — почти то же самое, что гений, титул, который присваивается самым великим толкователям Торы. Когда Колен, нисколько не впечатленный этим иудейским почетным званием, заявил, что прекрасно знает злосчастного Гамлиэля и неоднократно с ним спорил, старик поклонился и поцеловал ему руку.
*
Между тем Федерико задержался в Генуе, ему нужно было убедиться, что Колен благополучно прибыл в Авиньон. По крайней мере, таков был предлог. Флорентинец не стал объяснять своим людям, что именно здесь его ожидало задание особой значимости — важнейший этап миссии. Крестовым походам на Святую землю будет положен конец. Если хитрость удастся, армии католиков будут отброшены далеко назад без единого пушечного выстрела. Они отступят от Средиземного моря, раз и навсегда отказавшись от попыток вновь завоевать Иерусалим. А самое главное — начнут воевать друг с другом.
Братство было весьма обеспокоено усилением христиан на море. Их постоянно растущий флот, быстрый и прекрасно оснащенный, представлял куда более серьезную угрозу, чем полчища, прибывающие по суше. В отличие от рыцарей, истощенных долгими переходами, пресытившихся по пути грабежами и разбоем, флот мог достичь берегов Палестины за один перегон, с бодрой, полной сил командой, с трюмами, забитыми продовольствием и оружием. Нападение с моря давало также преимущество неожиданности и маневренность. В прежние времена лишь несколько кораблей болтались в открытом море, добираясь до Акко или Яффы в плачевном состоянии, вынужденные чинить повреждения и запасаться продовольствием, прежде чем атаковать. Теперь же волны рассекали мощные эскадры, не страшившиеся быстрых течений и ураганов. Более всего братство опасалось горячих испанцев, которые по воле Бога или по капризу адмирала могли взять курс на что угодно. Вынужденный принять меры предосторожности, Иерусалим решил отправить все эти корабли как можно дальше.
По мере того как Вийон и его спутники продвигались, природа вокруг, казалось, лишалась живительных соков. Растительность становилась низкорослой и чахлой, все меньше попадалось на пути деревень, а те, что встречались, выглядели все более бедными, поля — более каменистыми. Сначала исчезли кирпичные дома, затем глиняные, потом и те, что были слеплены из грязи, смешанной с соломой. Теперь на склонах холмов виднелись лишь шатры. Хотя жара стала еще сильнее, сухой воздух приятно обволакивал легкие, очищал их. В день путники проходили не слишком много, впрочем, идти стало почему-то легче.
