— Не расстраивайся. Я все тебе возмещу.
В наступивших сумерках сверкнула усмешка Вийона: то ли он простил итальянца, то ли собрался зло подшутить. На том они и расстались. Колен жалел, что кровь так и не пролилась. Айша с изумлением смотрела на француза: мягкие черты скрывали грубую силу. Это должно было ее успокоить, ведь она находилась под его защитой. Однако ее страшило упорство — свирепое, отчаянное, совладать с которым будет непросто. Что, если упрямый Франсуа откажется последовать за ней туда, куда она хочет его привести, откажется увидеть путь, который он так долго ищет?
Медар теребил в руках бронзовый ключ, как младенец погремушку. Взяв настоятеля за рукав, он направился к капелле. Отец Поль без возражений последовал за карликом, кивком головы пригласив спутников идти за ними. На его круглой физиономии играла улыбка: он тоже внимательно наблюдал за разыгравшейся сценой. Столкновение было неслучайным, он в этом не сомневался. Итальянец все просчитал заранее, словно хотел в чем-то убедиться.
*
Медар проворно открыл дверь в подземное хранилище. Спускаясь по ступеням, он один за другим зажигал факелы, стоявшие в нишах. Ноздри щекотал запах опилок и камфорного масла. Воздух был на удивление сухим, температура приятной. У входа в главный зал посетители почувствовали на щеках легкий ветерок. Эта свежесть в сочетании с умиротворяющим белым цветом стен приводила в состояние покоя, рассеивала тревогу. Место не казалось ни слишком торжественным, ни пугающе строгим. Яркие переплеты теснившихся на полках книг выглядели радостно и празднично. На полу рядом со стройными керамическими сосудами, из которых торчали рулоны папирусов, стояли тяжелые, обитые гвоздями сундуки. Ни стола, ни скамьи. Здесь было царство книг. Они, соединившись в каком-то безмолвном и бессознательном танце, казалось, не были творениями человеческих рук и разума, человек тут был вообще ни при чем, они жили своей собственной жизнью, свободные даже от содержащегося в них текста.
Вийон обратил внимание на великолепный переплет с оттисками изображений животных. Чудовища и дикие звери веселились, легкие и воздушные, забыв об оковах своих громоздких тел. Айша проследила за взглядом Франсуа. Что-то плотское, чувственное было даже в его манере смотреть на книги, гладить переплеты. Такую же жадность заметила она и во взгляде Федерико, который словно составлял мысленную опись библиотеки. Здесь было целое состояние.
