Солнце стояло еще высоко. Вороны сидели на ветках, ожидая, пока выжившие покинут поле боя и оставят их пировать на траве, устланной кусками окровавленных тел. Укрывшись под камнем, квакала жаба, раздосадованная шумом, нарушившим покой ее жилища. А по южному склону холма под прикрытием древесных крон, низко пригнувшись, спускался Колен.
Скорпион зарыл яйца в песок и убежал, выставив вперед полусогнутые клешни. Айша посторонилась, чтобы не наступить на него. Она шла по белесому берегу, недалеко от того места, где жена Лота, обернувшись на Содом, превратилась в соляной столб. Ни ветерка; камни, казалось, плавились на солнце. По глади воды металась тень ястреба. Здесь все было соткано из тишины. Айша знала, как Франсуа ненавидит этот мертвый штиль. Утром он, весело улыбаясь, пропел ей новое стихотворение, но голос был грустным, как у птицы в клетке. Ему был нужен гомон толпы, уличный шум, эта сладостная музыка из смеха и брани. Может, он тоже обернется, как жена Лота?
А если да, посмеет ли Айша упрекнуть его в этом? Франсуа безропотно преодолевал бескрайние пространства песчаных дюн, их поцелуи солью высыхали у него на губах. Смогла бы она так же слепо следовать за ним по грязным улочкам парижских предместий? Рано или поздно ее повелители — ветер и песок — предъявили бы на нее свои права. Она бы слишком жаждала света. И свободы, как и Франсуа.
*
Выше по склону, в пещере Вийон и Авиафар склонились над столом. Авиафар переводил текст Луки. Франсуа едва мог поверить собственным ушам: хотя юноша ни разу не покидал Святую землю, его французский был превосходен. Он научился языку у монахов. С юных лет он изучал его с единственной целью — глубже понять Тору. Как и многие другие, Вийон не знал, что древнееврейская Библия усыпана комментариями на старофранцузском. Вот уже много столетий иудеи всего мира, где бы они ни жили: в Испании или в России, в Константинополе или в Чанданнагаре, — читают ее с разъяснениями Раши, раввина из французского города Труа. Когда этот житель Шампани не мог отыскать соответствующий еврейский термин, позволявший точно выразить тот или иной оттенок священного текста, он призывал на помощь тонкий и образный французский язык. Чтобы лучше постичь мысль учителя, Авиафар захотел изучить язык, на котором тот изъяснялся так выразительно и точно. Так что Авиафара выбрали в спутники Вийону не из-за его военных умений, а для того, чтобы он служил переводчиком и секретарем, чтобы помогал в миссии, доверенной ему братством.
